Он отбросил испуг, когда еще один грузовой лихтер прогрохотал мимо него, пулеобразный корабль уселся в посадочную люльку с тяжелым ударом и с дождем из оранжевых искр. Медные и чугунные стапели окружили транспортник подобно сжимающейся руке и развернули судно к разгрузочной рампе. Рафен выдвинулся из своего убежища, балансируя на кончиках пальцев ног. Как и на большинстве кораблей на службе Империума, техножерцы «Беллуса» поощряли дух-машины боевой баржи, чтоб тот понизил гравитацию в посадочных ангарах, так управляться с грузами было намного легче. Рафен чувствовал себя легким и приготовился к необходимым изменениям в походке. Из верхнефлюзеляжных вентиляционных отверстий изрыгнулось облако белых испарений, заволакивая рампу и люльку. Используя дымку, Рафен выпрыгнул с места, где он прятался. Длинными прыжками, которым он научился, десантник прошел под медленно двигающимся кораблем и появился у подножья рамы, как будто он там и должен был стоять. С глухим стуком грузовой транспортник коснулся края рампы, и повсюду по корпусу открылись люки типа крыла чайки.
Шумной волной из корабля вывалились люди, все дрожали и тряслись, некоторые от холода, другие от благоговения. Рафен увидел, как пара из них упала на колени. Сначала он подумал, что они, должно быть, ранены, но затем понял, что они целовали палубу, преклоняя колени перед кораблем, в котором видели священное судно Аркио. Все призывники были разнообразно вооружены. У некоторых было огнестрельное оружие, у других мечи, копья и прочие острые, выглядящие кустарными, орудия. У многих была броня, собранная из металлических отбросов, хотя некоторые щеголяли в темных плетенных баллистических туниках. Обмундирование Сил Планетарной Обороны, отметил Рафен; носившие ее были бывшими солдатами СПО Шенлонга, пережившими вторжение Несущих Слово, или авантюристами, обчистившие мертвые тела. Лицо космодесантника скисло. Как бы то ни было, они не заслуживали ступить на боевой корабль, как «Беллус» — даже самый непритязательный серф ордена был достойнее, чем это отребье.
Воины, спотыкаясь, остановились, когда увидели перед собой Кровавого Ангела, смущенные его присутствием так же сильно, как и невероятным зрелищем огромных внутренностей корабля. Рафен был твердо уверен, что никто из этих людей никогда до сего дня не покидал родной мир. Он рассматривал их лица, найдя некоторые рассеянными, демонстрирующими настоящий фанатизм, в то время как остальные были жестокими и грубыми, самыми порочными из отбросов Шенлонга. Почему Сахиил выбрал этих людей, это оставалось за гранью понимания Рафена; никто из них никогда не дотянется до стандартов ордена. Все на что они годились — умереть на кончике вражеского клинка и заткнуть своими трупами дула орудий. Он подавил страстное желание глумиться. Это было низко и позорно, больше подходило мерзавцам хаоса, чем Сыновьям Сангвиния.
— Господин? — С озадаченным выражением лица к нему приблизился серф. — Чему могу вам помочь?
Рафен взглянул на илота.
— Ты сопровождаешь этих людей на нижний уровень, верно?
— Да, господин. Там какие-то проблемы?
Он покачал головой.
— Нет. Жрец Сахиил приказал, чтоб я сопровождал эту партию… Он пожелал, чтоб я наблюдал за перемещением.
Серф кивнул.
— Как прикажете, господин.
Взмахом шок-посоха, слуга погнал солдат с рампы. Мимо него проходили потрепанные фигуры, некоторые избегали взгляда, другие изучали его с неприкрытой смесью ненависти и страха. Среди этих людей Рафен внезапно выделил одного человека — с болезненным, искаженным лицом, одетого в остатки униформы офицера СПО. Мужчина склонил голову и пока тот шел мимо, Рафен смотрел на него. Последний раз он видел этого солдата в крепости Икари, после того как почетная стража Сахиила расстреляла группу невинных. Мужчина действительно благодарил его за «дар смерти» для его сестры, которая умерла в перекрестном огне, как будто это было каким-то великим благословением. Сейчас он казался лишенным духа, пустая оболочка, испачканная кровью и ведомая только верой в святость Аркио.
Рафен следовал за группой вдоль рождающих эхо коридоров корабля в открытые пещеры темных нижних уровней. Называть их «палубы» было бы ошибкой: это пространство корпуса напоминало стигийский каньон, с пластинами, покрытыми разросшимися грибами, крутых стен. Тут и там выступали секции палубного настила, недостаточно широкие, чтоб на них пересечься с многочисленными скелетными ребрами внутренней обшивки корабля. Паутины кабелей, сетей и канатных мостов нависали друга над другом. Воины самостоятельно сооружали себе место для жизни и кровати из аварийных гамаков и выброшенных грузовых упаковок. Это было похоже на серии сломанных мостов, дугой висящих над долиной настолько глубокой, что дно терялось в полнейшей темноте.
Вновь прибывших приветствовали холодными взглядами и завуалированными угрозами. Он потерял из вида офицера СПО, когда воины начали пробираться через эту коммуну бродяг, здесь царил закон джунглей и среди групп разгорались драки за место для ночлега. Рафен оставил слугу ордена позади и прошелся по лагерю, пробираясь вдоль скрипящих трапов и меж провисающих подпорок, вырезанных из металлолома. Везде были понапичканны громкоговорители, узлами проводов каждый был присоединен к общей вокс-сети корабля, поспешная работа сервиторов под руководством инквизитора Штеля. Выплевывая отраженный звук с помехами, они проигрывали инфо-планшетную запись победной речи Сахиила на Шенлонге с вставками отрывков из Имперских гимнов. Призывники кучковались вокруг громкоговорителей и подпевали передаче. Везде был намалеван символ Перерожденного Ангела. Рафен остановился около одного такого символа и пробежался пальцами по все еще мокрой краске. Он поднес перчатку к дыхательной решетке и принюхался: это была человеческая кровь.
Десантник заглянул за край помоста, на котором стоял, заинтересовавшись, сколь многие из избранных Аркио уже встретили свою смерть во тьме ниже. Несмотря на все высокопарные слова и красноречие Сахиила, в тысячную армию, кажется, попали только самые бездушные или наиболее пылкие из жителей Шенлонга. Выбрать этих людей на службу во славу Сангвиния было оскорблением Великому Ангелу. Рафен продвигался дальше в темноту палуб, теряясь в едва освещенном пространстве. Там внизу, не будет людей, которые знают его в лицо и он не привлечет внимания. Он спрячется у всех на виду; когда Воинов Перерожденного призовут к оружию, он остановит своего брата — или умрет, пытаясь это сделать.
— СТЫКУЕТСЯ последняя группа лихтеров, — объявил своим мрачным и ровным голосом Солус, — технопровидцы докладывают, что мощность двигателей оптимальна. Все ритуалы отбытия завершены и «Беллус» готов к плаванию.
— Выполняйте, — шипя статикой, поступил приказ из вокс имплантанта на шее брата-капитана Идеона, его лицо оставалось неподвижным, — приготовьтесь к варп-переходу, когда достигнем рассчитанных координат.
Солус замешкался; другие люди может быть ничего и не заметили бы, но он служил помощником Идеона уже десятилетия и его настроение были так же четко понятно капитану корабля, как и темперамент духа-машины его судна.
— Что-то еще? — Запросил Идеон.
Когда «Беллус» начал отлетать от Шенлонга, планета вплыла в передние иллюминаторы и вместе с ней, останки «Амарео», некоторые из которых все еще догорали, влетая в верхние слои атмосферы. Солус взглянул на обломки, затем отвернулся.
— Господин, я…
С шипением хорошо смазанной гидравлики, медные лепестки люка на мостик исчезли в стенах и вместе со своей вездесущей почетной стражей в двух шагах позади, вошел Сахиил. Идеон смотрел как тот приближается своими собственными глазами и глазами часовых-сервиторов мостика, данные текли в его мозг через путаницу механодендритов, соединяющих его с командным троном. Солус замолчал, проглотив слова. Высший Сангвинарный жрец казался изнуренным, под его глазами пролегли темные круги и его лицо было бледнее, чем обычно. Через инфракрасные датчики Идеон отметил что температура кожи Сахиила чуть выше обычного. Все же он казался не менее оживленным, чем обычно и его глаза искрились также сильно, как и всегда. Жрец кивнул капитану.