Устроившись в кресле поудобнее, король еще раз бегло просмотрел взглядом бумаги, закрепляя в уме повестку дня. Помимо самой главной новости предстояло обсудить результаты последней налоговой реформы, решить вопрос повышения цен на зерно, экспортируемое в Иньдзянь, и коротко пробежаться по новым назначениям в судейской палате. Оторвав взгляд от документов, Эдвард положил локти на стол, сцепил ладони и устроил на них подбородок, задумчиво уставившись на открытые двери зала.
Члены Королевского совета начали прибывать практически одновременно, заходя в зал небольшими группами, которые выражали их политическую позицию куда лучше, чем речи, которые они говорили на собраниях. Первыми направились к своим столам четверо министров в компании с главой судебной палаты. Их раннее прибытие тоже не было случайностью: таким образом они выражали свое уважение к Совету и возглавлявшему его королю, а также демонстрировали служебное рвение. Следом спокойно вошел в зал верховный жрец и в гордом одиночестве проследовал к своему месту. Со стороны могло показаться, что остальные избегают седовласого мужчину в белом одеянии, но Эдвард знал, что тот сам не стремится участвовать в политических играх.
Последними, явившись за минуту до назначенного часа, порог переступили представители Герцогората. Самые знатные люди королевства, среди которых не хватало только одного из герцогов — того, кто сейчас стоял за правым плечом короля, исполняя обязанности его секретаря. Зато возглавлял компанию маркиз, чье положение в табеле о дворянских титулах никогда не соответствовало его амбициям. Долгие годы Симон Ниор Фламбре работал над тем, чтобы добиться уважения, преданности и даже некоторого подобострастия от тех, кому, наоборот, титул позволял требовать подобного от него. Консерватор на словах, маркиз всегда действовал исключительно в своих интересах, которые очень часто расходились с королевскими. От одного вида его лошадиного лица с пышными старомодными бакенбардами начавшее идти на поправку настроение Эдварда тут же снова испортилось. Впрочем, он слишком хорошо держал себя в руках, чтобы кому-то это демонстрировать.
Наконец все члены Королевского совета расселись по местам, и началась рабочая рутина. Занудное перечисление повестки, затем ровное, даже слишком, обсуждение поставленных вопросов. От кабинета министров, главы судебной палаты и верховного жреца редко можно было услышать протесты или контрпредложения, так как все вопросы до этого уже не раз обсуждались за пределами совета. А вот молчаливое согласие, даже некоторое равнодушие Герцогората ко всем обсуждаемым пунктам выглядело подозрительным. И интуиция не подвела короля.
— Господа, сегодня я должен сделать еще одно, последнее, но самое важное объявление. — Говоря эти слова, Эдвард обвел взглядом всех присутствующих по очереди.
Увидев, как едва заметно напряглись плечи маркиза Фламбре, он понял, что тот уже все знает. И целое утро только и ждал, когда состоится официальное объявление отбора. Не позволив себе пока отвлекаться на это, Эдвард продолжил:
— Я счастлив объявить, что в ближайшее время в этом зале перестанет пустовать один из стульев. Да, речь идет о месте будущей королевы. Его святейшество уже в курсе и может подробнее рассказать о таинстве, которое позавчера произошло в главном храме. Сам Единоглазый решил откликнуться на молитвы и отметить божественным символом девушек, чьи таланты, способности и характер делают их идеальными претендентками на мои сердце и руку. Отбор невест начнется сегодня, глашатаи по всей стране уже начали делать объявления, все ответственные предупреждены. Любая девушка с рисунком королевского пиона на плече может явиться в замок и принять участие в отборе.
Закончив речь, король еще раз посмотрел на своего старинного оппонента и увидел, что тот торжествующе улыбается. Времени гадать, откуда именно маркиз получил информацию, не было. Оставалось только надеяться, что метка не загорелась на плече его единственной дочери, которую Эдвард помнил очень смутно.