В толпе находился человек с белой кожей, запачканным сажей лицом, головой как кузнечный молот, неподвижными выпученными глазами, губами как овечьи кишки, лбом как перевёрнутая чаша для подаяния и шеей такой тонкой, как лошадиный хвост, из которой торчал огромный зоб. Он крикнул Ламе:
— Ты, дурак, ты можешь нам рассказывать, что ты человек, но у тебя наверняка нет родного дома, ты можешь рассказывать нам, что ты птица, но у тебя нет насеста, ты можешь называть себя оленем, но у тебя нет леса, ты можешь называть себя скотиной, но у тебя нет хлева, ты можешь называть себя буддистом, но у тебя нет общины, ты можешь называть себя монахом, но у тебя нет монастыря, ты можешь называть себя ламой, но у тебя нет трона. Ты — назойливый самонадеянный нищий! Днями ты побираешься на похоронных трапезах, а по ночам напиваешься, крадёшь у мужей их жён и забавляешься с ними. Ты никакой не практик, иначе у тебя была бы линия передачи. Скажи же нам, от кого берёт начало твоя линия передачи!
— Эй ты, болван с лицом как у жертвенного пугала на перекрёстке! Сядь и замолчи! — вскричал Кюнле. — Ты хочешь знать моё происхождение и какого я рода? Ты спрашиваешь о моей линии передачи? Так слушай же, я скажу тебе:
Линия передачи этого бродяги благородна:
Она берёт начало от Держателя Ваджры!
Лама этого бродяги благороден:
Его имя — Лама Палден Друкпа!
Йидам этого нищего благороден:
Его имя — Высшая Радость!
Дакиня этого нищего благородна:
Её имя — Алмазная Свинья!
Защитник этого нищего благороден:
Его имя — Великий Четырёхрукий Защитник[9]!
Когда он закончил свою песню, нападавший на него не нашёлся, что ответить, а затем он и вовсе исчез.
Тут из толпы поднялся старик из Лхасы, поклонился Ламе и запел такую песню:
Славный Друкпа Кюнле!
Я живу в городе Лхаса,
А Лхаса знаменита своими красивыми женщинами.
Невозможно их всех перечислить,
Но вот имена самых лучших:
Палзанг Бутри, Вангчук Цеванг Зангмо,
Калзанг Пемо, улыбчивая Санг Гьялмо,
Сенам Дрёнма, танцовщица Чёкьи Вангмо,
И светоч Лхасы Дрен Акьи.
Таковы имена их,
Но число не названных — беспредельно.
В Лхасе ты найдёшь и добрый чанг.
Радует ли это твоё сердце, налджорпа?
Кюнле отвечал:
— Похоже, что в Лхасе много красивых женщин и добрый чанг. Как-нибудь надо мне погостить в вашем городе.
Тогда поднялся старик из Сакья и спел такую песню:
Славный Кюнга Легпа!
Я из земли Сакья,
Где красота женщин легендарна.
Невозможно их всех перечислить,
Но вот имена самых красивых:
Асал Пемо, дева Гакьи,
Дева Андрук, Лхачё Вангмо,
Аса Церинг Дролма,
Дева Дасал Янгкьи, Декьи Салдрён.
Вот столько тех, чьи имена я называю,
Но число не названных безмерно,
И у нас в Сакья также превосходный чанг.
Тебе это подходит, налджорпа?
— Ях, ях! — сказал Лама. — Как-нибудь я приду в Сакья. Тогда поднялся старик из Ладака и сказал следующее:
Славный Кюнга Легпа!
Я пришёл из земли Ладак,
Где красивых женщин почитают.
Если ты спросишь у меня их имена,
Упомяну я Цеванг Лхадрён, деву Чёкьи,
Деву Ацонг с высоких перевалов,
Лхачиг Бутри, Ама Акьи,
Карма Дечен Пемо и Сенам Гьялмо, —
И эти имена достойны, чтобы их запомнить.
А также чанг хорош у нас в Ладаке.
Придёшь его отпробовать, налджорпа?
— Ях! Ях! — сказал налджорпа. — Как-нибудь я приду в Ладак! Следующей вышла старуха из Бутана и сказала:
— Вы, тибетцы, слишком много болтаете! Ламу зовут Друкпа[10] Кюнле, а не тибетский Кюнле!
И она запела такую песню:
Славный Друкпа Кюнле! Я из страны Бутан,
Что полна желанных красоток.
Я не смогу всех наших женщин поимённо перечислить,
Но вот некоторые, чтобы запомнить:
Гёкьи Палмо — девушка из земли Воче,
Девушка Адзом — дакини с подножья Ступы Гёнъюл Сар,
Намкха Дрёнма из Пачанга — дакини из долины Шунгъюл,
Палзанг Бутри — дакини с высокогорья Шунгъюл,
Чёдзом — дакини с подножья Варна в Вангъюле,
Самтен Цемо, дочь Ламы Ньида Дракпа, — дакини из Пара,
Дева Гьялдзом — дакини из-под сандалового дерева в Шар Кхьюнгце.
Вот несколько имён, но число не названных несметно,
И у нас также есть отличный чанг, —
Ну как нравится тебе Бутан, налджорпа?
вернуться
Эти строки передают великую силу и глубину совершенства Друкпы Кюнле, показывают четыре корня его духовной сущности: его Ламу, Палден Друкпу Ринпоче, в воплощении Лхацюна Кюнги Чёкьи Гьямцо (тиб. lha btsun kun dga' chos kyi rgya mtsho, 1432–1505); его йидама Чакрасамвару — главного йидама в Кагью; его дакиню или партнёршу Ваджраварахи — персонификацию его совершенного осознавания; и его Защитника, четырёхрукого Махакалу.
вернуться
Бутанка обыгрывает двойное значение "Друкпа": "последователь школы Друкпа Кагью" и "житель Бутана".