Божественный сумасброд. Жизнеописание и песни Друкпы Кюнле

— А кха кха! — воскликнули монахи. — Что за бесстыдство! Этот Друкпа Кюнле и впрямь ненормальный!

— Поскольку женщина — это путь, которым появляется на свет всё хорошее и всё плохое, по природе своей она является матерью Мудрости, — объяснил им Лама. — Кроме того, приняв монашеское посвящение и обеты дисциплины у ног своего духовного наставника и, не тревожась о будущем, поднеся золото и серебро, вы вступили в мандалу между бёдрами женщины[49]. Вот почему эта девушка является таким же объектом моего почитания, как и ступа.

Стоявшие поблизости миряне засмеялись, но монахи, бросив на него сердитые взгляды, отвернулись.

— Мы стараемся блюсти несравненные правила дисциплины, а ты приходишь сюда, чтобы насмехаться над нами, — отругал Ламу страж дисциплины, берясь за палку, чтобы поколотить Друкпу Кюнле. Но тот запел:

Вы —  как гордый жеребец из восточного Конгпо, непревзойдённый в выездке;
Я —  как чёрный тибетский конь с белыми бабками, который только и может, что высоко поднимать свои ноги.
Когда по широким открытым равнинам они вместе скачут вдаль, —
Конюх Аку, будь свидетелем, смотри, кто первым достигнет цели!
Вы —  как бенгальский павлин, несравненный по красоте своего радужного оперенья хвоста;
Я —  как гриф, царь тибетских птиц, который только и может, что высоко топорщить крылья.
Когда они кружат высоко в необъятном пространстве небес,
Высоты снежных гор, будьте свидетелями, следите, кто выше других летит!
Вы —  как сизая кукушка, сидящая в ветвях ивы, непревзойдённая в своём пении;
Я —  как дворовый петух красногрудый, который только и может, что кукарекать высоким голосом.
Когда вновь и вновь раздаётся их клич, определяемый временем года,
Долгожители, будьте свидетелями, следите, кто время верно сообщает!
Вы —  как белый лев на снежных вершинах, непревзойдённый в гордости и силе;
Я —  как полосатый индийский тигр в джунглях Сенгденг[50], который только и может, что раздувать свою ярость.
Когда в джунглях Сенгденг разрешают они свои распри и пламя гнева пылает,
Гомчены и монахини, будьте свидетелями, —  смотрите, кто поистине джунглями правит!
Вы —  монахи и геше ступы в Палкхоре, несравненные учёные пандиты, облачённые в религиозные одежды.
А я —  Друкпа Кюнле из Ралунга, который только и смог, что войти во Врата Дхармы.
Если скрупулёзно пересчитать, от каких пороков удалось вам и мне избавиться и какую добродетель приобрести,
Неоспоримая Истина Кармы, будь свидетелем,
Проследи, кто в конце концов достигнет состояния Будды!

Когда он закончил свою песню, его слушателей охватили доверие и преданность, и они просили Ламу принять их под спою защиту, в этой и в последующей жизни.

В монастыре Цечен, что под Гьянце, монахи исполняли ритуал очищения обетов. Лама поднёс горстку чая в цимбалах размером с глаз яка и громко сказал:

— Чаю всем монахам!

— Здесь не хватит чая для трёхсот монахов, — сказали ему. — Оставь нас в покое и уходи!

Ламе пришла в голову мысль необычным образом поучить монахов, и он стал дико носиться вокруг торы, перепрыгивая через большие валуны и описывая круги вокруг небольших камушков.

— Вы только посмотрите, как разбегался этот ненормальный, — смеялись над ним монахи.

— Моя беготня схожа с вашей практикой, — отвечал Лама.

— Тут нет ничего общего с нашей практикой! — воскликнули монахи. — Это только твоё сумасшедшее кривляние!

— Я скажу вам, в чём моё кривляние похоже на ваши методы, — пояснил Лама. — Будда учит в Винайе, что из четырёх основных обетов и четырёх дополнительных[51] четыре основных обета являются самыми важными, тогда как нарушения побочных обетов легко исправляются ритуалами. Вы, не уделяя внимания основным обетам, придаёте большое значение очищению малых проступков посредством всяких ритуалов. Задумайтесь над этим! — воскликнул Лама и удалился.

В монастыре Ганчен Чёнел в Цанге Лама сообщил монахам, что его чай оказался недостаточно хорош для их собратьев из Цечена и что он теперь здесь для того, чтобы поднести этот чай им.

— Для нас, твой чай тоже не пригоден, — ответили ему монахи, — уходи восвояси!

49

Принятие Прибежища в Будде подразумевает символическое обращение к чистому потенциалу чрева; поскольку женский половой орган представляет проникающее видение (санскр. праджня, тиб. шераб), "вхождение в мандалу между бёдрами женщины" является метафорой осуществления союза Дордже и Лотоса, Гуру и Дакини, искусных средств и проникающего видения.

50

Сенгденг — акация; но здесь имеется в виду глухой субтропический лес Ассама в северной Бенгалии.

51

Виная — правила моральной дисциплины; четыре коренных обета — духовные обеты самайя тела, речи и ума Будды и абсолютная самайя, а дополнительные обеты — это практические ответвления от коренных.