— Чанг не так уж и важен, — возразил Лама, — но любовью мы всё-таки можем заняться.
Он прошёл в дом, и она подала ему чай. Кюнле поднял чашу и прочёл благословляющую трапезу молитву:
И она собралась было выставить его за дверь, но, имея к нему определённый интерес, всё же этого не сделала.
Когда девушка той ночью легла спать, Друкпа Кюнле улёгся к ней и проник в её влагалище своим членом. Но она притворилась спящей и делала вид, будто ничего не чувствует. Тогда он вывел член обратно и хотел от неё уйти, но девушка обвила его руками и притянула к себе, так что ему пришлось ею овладеть.
Утром следующего дня он спустился к базарной площади, где собрались все деревенские жители, и громко крикнул во всеуслышание:
— Когда Гокье Палмо хочет любви, это проявляется двумя способами: она притворяется, будто ей этого не надо, и не отпускает, когда хочешь уйти!
Потом он пошёл дальше.
Лама из Горпхока пригласил налджорпу к себе домой.
— В прошлом году умерла моя мать, — сказал он Ламе. — Не мог бы ты помолиться за неё?
— Твоя бедная мать находится внизу, внутри тогобольшого валуна, — ответил он ламе и, показывая на него пальцем, велел камню сдвинуться, и камень стал катиться вверх по холму. Он расколол его своим мечом, и оттуда выпрыгнула лягушка величиной с большой палец руки.
— Отправляйся в Чистую Землю Радости (Девачен тиб.; Сукхавати санскр.) старуха, — сказал он, и из макушки лягушки выплыл красный слог ХРИ и поднялся в небо в западном направлении.
Это чудо произошло на глазах у многих людей, и тот камень и по сей день сохранился в стене монастыря, построенного на этом месте.
Лама последовал дальше и дошёл до вершины перевала Пал Ла, что между Ванг Дзонг и Тонгзаг; он как раз раздумывал, не спуститься ли ему через Манг Тепа в Кьен Юл, как увидал старика с очень тяжёлой ношей.
— Что это у тебя там? — спросил он.
— Ячмень несу, — услышал он в ответ. Лама про себя подумал:
— Никаких благоприятных знаков для моего прибытия в эту область нет, — а старика вслух спросил: — Что там за деревни ниже в долине?
— Сначала Рукхупи, затем Ценденпи, а в конце Тонсепи.
— Что мне делать в долине с тремя "пи", — сказал Лама и пошёл обратной дорогой, — туда, откуда пришёл.
В Кхьюнг Секха он опять остановился в доме девушки Гьялдзом. Девушка подала ему водки и чанга и спела песню:
Лама отвечал:
Кюнле собирался вновь отправиться в путь, но Гьялдзом удержала его.
— Тебе нужно поесть перед уходом, — сказала она, — правда, я не варила сегодня мяса, но у меня ещё остались яйца.
— Я бы предпочёл съесть курицу, чем её яйца, — сказал Лама. — Принеси мне курицу!
Он отсёк своим мечом куриную голову, и девушка приготовила ему курятину и подала к столу. Поев, он щёлкнул пальцами над кучей куриных косточек.
— Вставай! — приказал он.
Из кучков костей вновь появилась курица, однако одной ноги ей недоставало. Гьялдзом нашла её в горшке. Лама сказал, что нужно отнести одноногую курицу к реке.
Говорят, что в прилегающем к реке лесу и по сей день можно увидеть одноногих куриц.
В монастыре Пханг ЮлЛаму встретили несколько местных жителей.
— Мы всегда делаем подношения сакьяпинцам[87], — представились они. — Прошла весна, поля наши сухи, а дождя для зерна всё нет и нет. Будь добр, исполни для нас ритуал, вызывающий дождь.
87
Сакьяпинский лама Тхимбе Рабджанг пришёл в Бутан в 1152 голу и основал там несколько монастырей Сакья.