Божественный сумасброд. Жизнеописание и песни Друкпы Кюнле

На следующий день Нгагванг Чёгьял позвал его в свою комнату.

— Ты живёшь со мной в этом доме, и всё же наносишь вред другим существам, — возмущался настоятель. — Прошлой ночью я совершенно отчётливо чувствовал запах жареной свинины. Уходи отсюда, и немедленно, я не желаю более оставаться здесь вместе с тобой.

— Не сердись так, — успокаивал его Кюнле. — Лучше послушай мою песню:

Глядя вверх вчера ночью,
Я увидел там собрание тысяч духов.
Я захотел их уничтожить и проверить,
Не является ли это место благоприятным для продолжателей моего рода,
И даже запах палёного не может меня в этом остановить.
Глядя вверх от основания дома,
Видишь, как грибы впились в балку,
И даже сильному ветру их оттуда не унести.
Глядя вверх от основания ступни,
Видишь, как клитор впился в лобок,
И даже гордому члену его оттуда не сорвать.
На востоке есть сильные мужчины и герои,
На юге люди одеваются в листву,
На западе сыновья сидят на шее у матерей,
На севере есть люди с тонким вкусом.
Самый крепкий чанг скапливается на дне чана
И самые радостные ощущения возникают ниже пупка.

Стих Ламы немного смягчил настоятеля, но, тем не менее, он сказал:

— Я получил на завтра приглашение в Гёнто, но, если ты и дальше будешь продолжать себя так плохо вести, я не хочу, чтобы ты следовал за мной. Иначе ты подорвёшь доверие моих благодетелей и поставишь меня в неловкое положение.

На следующее утро Друкпа Кюнле отправился в Гёнто вперёд настоятеля. На базарной площади Гёнто он застам большую толпу людей, которые, принеся с собой много чая и чанга, ожидали Нгагванга Чёгьяла.

— Вот и лама приехал! — закричал Друкпа Кюнле. Когда же спросили, где, собственно, Нгагванг Чёгьял. Кюнле ответил. — Нынче вместо него приехал я!

Затем он поднялся патрон, предназначенный для настоятеля, и стал развлекать толпу, дурачась и отпуская шутки, и вошёл в самый раж, когда появился Нгагванг Чёгьял.

— Я просил тебя не приезжать сюда сегодня, — выговаривал тот ему. — Почему ты ослушался меня?

— Ты же сказал мне не следовать за тобой, — засмеялся Кюнле, — ну вот я и приехал вперёд тебя.

— Ну тогда, пока ты не успел сделать ещё что-нибудь, о чём тебя не просили, займись-ка лучше подношением чанга для голодных духов! — велел ему настоятель.

Держа в руке чашу с чангом, Лама поднёс его с такой речью:

Прими это подношение, Великий Держатель Ваджра,
И дай благословение, чтобы стали пустыми все миры сансары.
Прими это подношение, мудрый Тилопа,
И дай благословение, чтобы познать
Взгляд абсолютной реальности.
Прими это подношение, пандит Наропа,
И дай благословение, чтобы путь посланцев расчистился.
Прими это подношение, переводчик Марпа,
И дай благословение, чтобы я понял все тайные наставления.
Прими это подношение, Миларепа,
И дай благословение, чтобы в моём уме возникла невзыскательность:
Прими это подношение, Нгагванг Чёгьял,
И дай благословение на то, чтобы быть изгнанным из собственной родины.
Примите это подношение, профессора, опытные в логике,
И дайте благословение на то, чтобы спорить из-за условных обозначений.
Примите это подношение, ламы маленьких монастырей,
И дайте благословение, чтобы уладились эгоистические ссоры.
Примите это подношение, гомчены и налджорпы,
И дайте благословение на то, чтобы намять монахиням бедренные кости.
Примите это подношение, девушки на базарной площади,
И дайте благословение на то, чтобы добывать пищу и одежду собственным задом.
Прими это подношение, Друкпа Кюнле,
И дай благословение на то, чтобы носить своё богатство на кончике члена.

— А теперь выпей свой чанг и проваливай, — сказал настоятель, когда Лама закончил, — не мешай моему посвящению.

— Хорошо, — отвечал Кюнле. — Пусть же проведением своей церемонии и объяснениями Учения ты сможешь окупить расходы на своих лошадей и женщин. А я пошёл домой к Адзомме и буду делать там, что захочу.

Около полудня, когда настоятель со своего высокого трона давал разъяснения, предшествующие посвящению, вдалеке послышался лай собаки.

— Сегодня мы пригласили ламу, чтобы он разъяснил нам глубокое учение Будды, а пёс какого-то нечестивца накапливает плохую карму, охотясь на других зверей, — шептались люди, и в тот же миг на базарную площадь выпрыгнул обессиленный олень, преследуемый охотничьей собакой. Олень свалился на землю перед троном настоятеля.