Думать об этом было больно.
Так больно, что в какой-то миг Раскель изнемог. И поневоле вернулся мыслями к долгу.
Налачи Бахт. Ее необходимо вернуть в табор.
И тут…
«Пора!» – словно бы сказал кто-то внутри него. – «Довольно мешкать! Быстрее сделаешь, быстрей возвратишься».
Все лишние мысли разом улетучились. Раскель заставил себя сосредоточиться. Переплел особым образом пальцы рук. Увидел мысленным взором спящего в колыбели младенца. Себя, стоящего рядом с этой колыбелью. И начал беззвучно выговаривать, едва шевеля губами, слова древнего заклинания.
Дочитав до конца, выждал еще немного. Осторожно выглянул из-под попоны.
Проныра Князь спал. Обмяк на стуле – вот-вот свалится…
Призыва «не спи, друг» мастер Абель, разумеется, не услышал. Монтальватская защита скрывала истинные мысли капитана Хиббита даже от тех, кто сам ее и поставил. Но мастер и без того бодрствовал все эти последние дни и ночи, ни на миг не выпуская капитана из поля внутреннего зрения. Как заплутавший странник – путеводную звезду…
Квейтанский разведчик исполнял свою роль безупречно. Настолько безупречно, что иногда даже беспокойно делалось – а не забыл ли он о задании вообще?… Универсус найти и не пытался, безмятежно спал, со вкусом пил и ел, упоенно лицедействовал… Да, конечно, второе дно все-таки проглядывало – чересчур, пожалуй, он казался талантлив и умен для своей скромной легенды. Сирота, приютский подкидыш, всю жизнь на побегушках… Но, с другой стороны, во вселенской истории нередки были случаи, когда подобные «Волчку» выходцы из низов достигали высокого положения именно благодаря уму и талантам. Так что особых подозрений это не должно было вызывать. Тем более что все в труппе невесть с чего уверились вдруг в его княжеском происхождении…
Он и сейчас был безупречен. Наверняка оставался настороже – из-за Раскеля, но выглядел так, что казалось – вот-вот уснет. Мастера Абеля вновь кольнуло беспокойство. А ну как и впрямь заснет? – устал все-таки, с раннего утра на ногах…
Однако делать ничего не оставалось, лишь наблюдать.
Капитан тем временем повертел в руках орешек, полученный от дриады. Потом сунул его в карман, с тоскою посмотрел на бутылку.
И тут… случилось невероятное.
Сознание мастера внезапно помутилось. Поле внутреннего зрения затянула черноватая дымка. Он не то что удивиться – и подумать-то ни о чем не успел, прежде чем его накрыла абсолютная тьма. Разом отключились все органы чувств, над которыми никоим образом не могли быть властны колдовские чары обитателей материальных миров – хоть смертных, хоть бессмертных. Удивиться, конечно, было чему… но мастера уже не стало в Нибуре.
Он оказался дома, в Монтальвате.
И если далее ему начал сниться сон, то на редкость реалистичный. И дивный. В потоке изумрудного света, во всполохах серебряных молний навстречу плыла прекрасная… (тут да простит читатель автора – имени возлюбленной мастера он своим бедным земным слухом не разобрал), чей единственный взгляд ввергал его в пучину блаженства. Глаза ее лучились любовью и радостью, и он забыл обо всем на свете.
Раскель откинул попону, встал. Подошел к Князю и помог ему перевалиться со стула на песок со словами:
– Ложись, так будет удобнее.
Тот благодарно улыбнулся, свернулся калачиком и задышал ровно и спокойно.
На всякий случай Раскель еще раз заглянул к нему в мысли. Увидел только рой путаных сновиденных образов. Потом осмотрелся по сторонам и прислушался.
Древнее заклинание, как всегда, не подвело. Затихло пение лесных девушек вдалеке – читая заклинание, он думал и о них, и девы тоже должны были уснуть, там, где застали их чары. Исчезло ощущение присутствия светлых – тот неотрывный давящий взгляд, под которым Раскель жил все последние месяцы. На берегу озера слышался лишь храп, доносившийся из мужского фургона.
Делу как будто ничто не препятствовало. И Раскель, убрав ментальный щит, воззвал про себя к вещему ворону своего отца: «Ферди!.. Я готов. Говори, где Налачи Бахт?»
Колдовская птица – безотказный помощник, способный видеть скрытую суть любого магического предмета, вечная «палочка-выручалочка» арканского племени – откликнулась через несколько секунд. Прокаркала хрипло: «Ср-реди р-реквизита».