Какой такой другой жизни хотелось Имару Тауму, в Байеме никто не понимал. И трудно ли догадаться, чьим косточкам здесь доставалось больше всего?…
«Живи радуясь и не мешай жить другим» – так, если выразиться попросту, заповедал пророк Маргил. Отчего бы и не следовать этим мудрым словам? Но, видно, слишком рано остался Имар без твердой родительской руки.
Матери он лишился еще при рождении. Отца спустя семнадцать лет унесла лихорадка. Юный бездельник тут же сдал семейную портняжную мастерскую в аренду и подался в вольные охотники. С тех пор и в ус не дул. Капиталов наживать он не желал, размеренный уклад жизни честных байемцев высмеивал и бродяжничал в свое удовольствие в Пёсьем лесу, лишь изредка принося оттуда зайца или куропатку, до того тощих – нечего на зуб положить!.. Соседи не на шутку подозревали, что, ленясь поднять ружье, он таскал добычу из чужих силков, где несчастные пташки и зверьки успевали помереть с голоду.
А если не в лесу проводил время Имар, то, значит, в трактирах заседал, где развлекал завсегдатаев фантастическими охотничьими байками, и жена его считай что и не видела.
Катти Бун – вышедшую вопреки родительской воле за самого никчемного байемского жениха, хотя к ней сватался еще и каер Тиц, владелец галантерейной лавки и друг ее брата Корхиса, – тоже никто не понимал. Но до поры, как уже было сказано, девушку жалели. Молода, глупа… задурил ей, видно, голову болтун и пьяница Имар. Что-что, а соловьем заливаться он умел. Трактирным завсегдатаям без него и пиво в глотку не лезло…
Пока Имар бродил по лесу, жену его навещали подруги, сострадательные соседки, матушка – простив через полгода непослушание. Они засыпали ее добрыми советами, объясняя, что нельзя все спускать этакому муженьку, нужно уметь и на своем настоять, заставить его образумиться и вести себя пристойно. Дело разве – сидеть в пустом, холодном доме, гроши считать, покуда муж вместо того, чтобы работать, шатается где-то да бражничает?… Катти поначалу отшучивалась. Потом стала раздражаться. Потом и вовсе рассорилась с подругами и соседками, и даже с матерью, сказав, что не нуждается в их советах. Тогда ее оставили в покое, но в то же время начали подозревать в слабоумии. Ибо какая же разумная женщина будет по доброй воле терпеть подобную семейную жизнь?
«Терпеть» эту жизнь Катти было отпущено судьбой всего два года.
И можно себе представить, какие пересуды и толки пошли, когда Имар Таум взял да и пропал в один прекрасный день без вести…
О причинах его исчезновения гадали и так, и эдак. Поговаривали даже, будто его утащили лесные девы. На самом деле от такого человека, как Имар, всего можно было ожидать. Сколько раз он насмехался над тупостью земляков, сколько раз поносил со всей страстью тихий Байем, этот лучший в мире городок, утверждая, будто жить здесь, имея ум и сердце, невозможно!.. Вполне мог заскучать окончательно да и сбежать из дому. Не исключено даже, что и с какой-нибудь проезжей красоткой, ибо если человек не питает никакого почтения к правилам жизни, заповеданным предками, то для него и святость брака – не святость. И, скорее всего, так оно и было – сбежал.
Но за месяц до своего исчезновения Имар хвастал направо и налево, будто в ночь двойного полнолуния посчастливилось ему подглядеть за плясками лесных дев. Из народных же преданий известно, что волшебные существа не прощают ни того ни другого – ни подглядывания, ни болтовни. В них нынче верили только древние старухи да малые дети, тем не менее, вспомнив Имаровы россказни, и предположил кто-то, больше в шутку, чем всерьез, – девы, видать, и увели парня… На поиски в Песий лес ходили, разумеется, всем миром – ведь мало ли что может на охоте случиться, – но нашли только ружье Имара, самого же – как не бывало. И «умной головушке», Катти Таум, этого хватило, чтобы и впрямь, кажется, уверовать в лесных дев…
Утешений она слушать не желала. С подругами не мирилась. Замкнулась в себе и стала дожидаться возвращения беспутного мужа. Ну, не полоумная ли?…