В этот вечер оркестр играл «На сопках Маньчжурии», гости пили за победу русского оружия и оплакивали пропавшую жизнь, предчувствуя скорое прощание с вишневыми садами. А за одним из крайних столиков сидел мрачный Джуранский.
Ротмистр поднялся навстречу вбежавшим в зал сыщику и криминалисту.
— В пятом нумере, уже минут сорок пять… — доложил он.
— Дама с ним? — сразу спросил Ванзаров.
— Нет, только англичанин. Будем ждать?
— Будем действовать, — Ванзаров оглянулся на окружающие столики. — Мы с господином Лебедевым пойдем в кабинет, а вы оставайтесь здесь. Если наша красавица появится, дайте ей войти и сразу перекрывайте выход. И будьте осторожны!
— Никуда она не денется… — зло проговорил Джуранский. — Я на входе двух филеров поставил.
У двери с цифрой «5» сыщик остановился и прислушался. Кажется, в кабинете тихо. Родион Георгиевич попросил Лебедева немного подождать в коридоре и легонько постучал в деревянную панель, как это сделал бы официант.
— Та? — распевно растягивая букву «а», спросил мужской голос.
Ванзаров резко нажал дверную ручку.
В уютном кабинете, украшенном в русском стиле, горела лишь одна настольная лампа. Худощавый англичанин согнулся к столу, как будто получил рану в живот. Увидев вошедшего, он удивленно поднял брови, и его лицо, с острым подбородком и сломанным носом, выразило резкое недовольство.
— Господин Браун! Позвольте выразить мое глубочайшее почтение! — произнес сыщик с поклоном.
Мужчина прищурился.
— Ви кто? — глухо спросил он.
— Позвольте представиться: Ванзаров Родион Георгиевич! Коллежский советник, — сказал сыщик и еще раз поклонился. — Я большой почитатель вашего спортивного таланта и, когда узнал, что вы здесь, решил выразить свое полное почтение!
— Спасьибо, но я не могу вас пригласит. Я зду госьтья. — Казалось, каждое слово дается Брауну с трудом.
Боксер явно был болен. Под глазами образовались большие синяки, а кожа имела нездоровый сероватый оттенок. Было видно, что англичанин держится из последних сил. Трудно поверить, что этот вялый человек и тот стремительный боец, который отправлял в нокаут соперников в первом раунде, одно и то же лицо. Ведь на последнем турнире города, который проходил еще в декабре, Браун одержал в полуфинале блестящую победу над самим Эдуардом Лусталло. С того момента прошло от силы недели три. А сейчас, казалось, в любую секунду чемпион может упасть в обморок.
На столе, накрытом на две персоны, стоял полупустой фужер с водой. Значит, за час ожидания, Браун отпил лишь несколько глотков воды.
— Может быть, вам нужна медицинская помощь? — заботливо спросил Ванзаров.
Браун вымученно улыбнулся.
— Спасьибо, мне не помозет, прошу вас уйти…
Родион Георгиевич почувствовал, что пора открывать карты. И играть ва-банк. Дама, судя по всему Уварова, сильно задерживается. Возможно, она не придет. И другого шанса допросить Брауна у него может и не быть. И Ванзаров пошел в атаку:
— Та, кого вы ждете, очень опасна. Я бы советовал быть с ней крайне осторожным.
Браун открыл рот. Сыщик воспользовался его замешательством и сел за стол.
— Ваша знакомая, возможно, причастна к двум убийствам.
— Кто ви? — шепотом спросил Браун.
Ванзаров, не раздумывая, решил сказать правду.
— Я чиновник особых поручений сыскной полиций. Я знаю, что не имею права вести официальные беседы с лицом, обладающим дипломатической неприкосновенностью, но я искренне хочу помочь вам!
Браун внимательно посмотрел на сыщика.
— Значит, ви не из… — англичанин замолчал, не в силах подобрать русское слово.
— Нет, я не из «охранки» и не из Четвертого отделения Особого отдела. Я не занимаюсь шпионажем и не ловлю шпионов.
Браун как-то сразу обмяк и отпил маленький глоток из фужера. Ванзаров с тревогой заметил, что рука боксера сильно дрожит.
— Я не знаю, что мне делать, — с трудом проговорил англичанин.
— Для начала все-таки надо позвать врача, — сказал Ванзаров и тут же крикнул Лебедева.
Увидев состояние Брауна, эксперт тихо присвистнул. Поставив на стол походный чемоданчик, Аполлон Григорьевич быстро открыл его, смешал в бокале с водой два бесцветных порошка и заставил безвольного боксера все это выпить. Затем, вытащив пипетку, капнул на ложку десяток капель темной жидкости и без уговоров подал лекарство.
Средства подействовали быстро. На щеках Брауна загорелся румянец, глаза прояснились, и он улыбнулся.
— Спасьибо, гаспадин…
— Лебедев! — подсказал довольный результатом эксперт.
— …Льебьедэф, — с трудом выговорил англичанин и застенчиво улыбнулся. — Докто ф посольство не мог мьнье памоч!.. Да, я оказялься в ловушке… Она убила еще…
Ванзаров напрягся. Сейчас наступал самый важный момент.
— Кто она? — осторожно спросил сыщик.
— Дама, котори ви знаитэ… Елена Савская.
Вот, значит, как называет себя Уварова! Псевдоним излишне запоминающийся, это ее ошибка. Мало в Петербурге людей с такими библейскими фамилиями. Хотя все может быть. Но сейчас сыщика обеспокоили слова англичанина: «Она убила еще». Он что, знает про убийство профессора? Или Марии Ланге? Или произошло уже третье?
— Господин Браун, давайте по порядку… — предложил Ванзаров. — А доктор Лебедев будет вести запись. Вы не против?
«Против» был только Лебедев, которому предстояло работать стенографистом.
— Для начала я хочу быть уверен, что мы говорим об одном человеке, — Ванзаров вытащил из кармана групповой портрет.
— Кто из них? — спросил он, внимательно следя за англичанином.
Браун лишь взглянул и сразу закрыл глаза.
— Да, это она. Такую зэнщина не забить! — он издал тихий стон.
Ванзаров, к удивлению, обнаружил, что боксер узнал совсем не ту барышню. Браун показал на еще неизвестную участницу портрета! Значит, эту — третью — зовут.
Елена Савская? Вот так сюрприз! Так это с ней, а не с Уваровой Браун приходил в ресторан?! Так это с Савской сыщик столкнулся тогда нос к носу?! И значит, сегодня они ловят не Уварову, а Савскую! А Савская — это псевдоним или фамилия?
Родион Георгиевич был несколько озадачен, но совладал с растерянностью.
— Когда и где вы с ней познакомились? — спросил он.
ПОКАЗАНИЯ
СОТРУДНИКА БРИТАНСКОГО ПОСОЛЬСТВА Д. БРАУНА,
ЗАПИСАННЫЕ С ЕГО СЛОВ, ЧИНОВНИКУ ОСОБЫХ ПОРУЧЕНИЙ
СЫСКНОЙ ПОЛИЦИИ Р. Г. ВАНЗАРОВУ
4 января 1905 г.
«Я приехал в Россию больше двух лет назад. На дипломатическую службу я попал случайно. Женившись на дочери влиятельного чиновника „Форин Офис“, по протекции моего тестя, я был принят на службу Ее Величества. До этого я преподавал историю в средней школе, и все свободное время посвящал двум хобби: боксу и истории христианских символов.
Командировка в Россию для меня должна была стать трамплином карьеры дипломата. Происходя из небогатой семьи, я не мог бы дать жене достойного содержания. Поэтому работа в британской миссии в Петербурге для меня была очень важна. Я старался подготовиться очень основательно и даже выучил русский язык.
Приступив к работе пять лет назад, я отдавал ей все силы. Посол был доволен моей деятельностью. Остававшееся у меня свободное время я разделил между увлечениями. Бокс стал настоящим удовольствием. Я был принят в боксерский клуб и стал выступать. В декабре этого года я выиграл открытый турнир Петербурга, о чем с гордостью сообщил в письме жене. Сначала она поехала со мной в Россию, но год назад, после рождения нашего маленького сына, вернулась в метрополию. Здесь ужасные морозы.