Надо расставить все точки над «i». Деолинда — младшая сестра Мунды. Переехав во Мглу, супруги привезли с собой девочку и скрыли, кто она на самом деле. Они страдали оттого, что не могли иметь детей. Так что показывали всем сестренку Мунды и говорили: это наша дочь. Здесь их никто не знал, так что никто и не усомнился.
Вот потому-то и враждовали два старых земляка. Ссоры между Бартоломеу и Уважайму, взаимная злоба — все это было не из-за политики. Оба любили Деолинду.
— Хочу, чтобы вы знали, доктор: я ни разу пальцем не тронул Деолинду, ни разу не прикоснулся ни к матери, ни к так называемой дочери… Вы мне верите?
— Мунда мне рассказывала, что все как раз наоборот. Она говорила, что Деолинда даже аборт делала, потому что была беременна от вас.
— Все ложь. Мунда сама это сочинила и теперь убеждена, что я виноват. Вы мне не верите?
— Я никому не верю. Верил Деолинде. Думал, здесь ее застану…
Врач достает из чемодана альбом с фотографиями. Листает страницу за страницей, а Уважайму заглядывает ему через плечо.
— Я увезу Деолинду с собой на этих фотографиях… Смогу рассматривать их каждый вечер. Вот видите, на этой она совсем девочка…
— Извините, доктор, но это не Деолинда.
— Как не Деолинда?
— Это Мунда.
— Не может быть.
— Это Мунда. Я знаю. Я сам ее фотографировал.
Врач с недоверчивой усмешкой снова прячет альбом, медленно закрывает чемодан, встает и вглядывается в горизонт. Он пытается разглядеть машину, которая увезет его далеко отсюда. Но машины — ни следа.
— Я велел им заправиться горючим, — говорит Администратор.
Возможно, это последний его приказ. Однако ему беспрекословно повиновались. Отвезя врача в город, машина должна вернуться в поселок и отправиться на побережье. По срочному делу.
— Знаете, за чем я послал машину? Арендовать в устье реки какой-нибудь катер. Погрузим его в кузов и привезем сюда, во Мглу.
— А зачем нам катер в поселке?
— По просьбе Бартоломеу. Погодите, я вам покажу…
Уважайму достает из кармана листок, который недавно передал ему мальчишка и отдает его Сидониу.
— Прочтите. Эту записку прислал мне мой старый друг Бартоломеу Одиноку…
Врач берет измятый листок и читает расплывающиеся строчки. Отставной Администратор заглядывает в лицо португальцу и спрашивает жалобно:
— Видали? На это я вынужден тратить свои последние деньги…
Придется пустить налево часть суммы, которую он хотел израсходовать на предвыборную кампанию. А теперь потратит на аренду корабля.
— Бартоломеу псих. Что выдумал! Просит меня, чтобы на похоронах его тело, видите ли, находилось на борту судна…
Просьба дикая, но Уважайму намерен исполнить ее. А если деньги останутся, он, возможно, прикупит еще и краски, чтобы написать на борту «Инфант дон Генрих». Да только надо ли? Его старинный соперник почти совсем ослеп.
— Так что ж, ваша многолетняя вражда прошла?
Уважайму не отвечает. Только со значением улыбается.
Стряхивает пыль, успевшую осесть на чемоданах, и ставит на один из них ногу. Врач решительно поднимается:
— Извините меня, Уважайму, но мне надо идти… есть дело.
— Я знаю, что за дело.
— Можно вас попросить, чтобы вы постерегли мои чемоданы?
— Ступайте, дружище, я велю кому-нибудь посторожить. И послушайте, что я вам еще скажу, послушайте сердцем: вы не виноваты.
— В чем не виноват?
— Во всем этом.
— Что значит «все это»?
— Все, что здесь случилось с вами, с Деолиндой, с Мундой, с Бартоломеу. Иначе быть не могло. Это жизнь, а от жизни не излечишься.
Португалец сбегает по ступенькам. У него последнее срочное дело. Он не может уехать, не побывав там, где похоронена Деолинда.
— Я пройдусь немного и сразу же назад.
Португалец обманывает: говорит, что хочет проститься с поселком, со своей маленькой Африкой. Машет рукой Администратору и делает вид, что отправляется на рынок. Но когда чувствует, что скрылся с глаз Уважайму, выходит на шоссе и чуть ли не бежит по нему прочь из поселка до столба с табличкой первой остановки. Там он сворачивает к реке и идет, не останавливаясь, до первых могил. Торопливые шаги Сидониу Розы тревожат покой запретного места — немецкого кладбища.
— Я знала, что вы придете.
Голос Мунды не застает португальца врасплох. То, что она здесь, только подтверждает его подозрения. Мулатка сидит на камне рядом с железным крестом. Подойдя, Сидониу видит, что на самом деле это старый якорь. Тут, наверное, могила Деолинды, — думает португалец. — Бартоломеу, стало быть, соорудил на ней распятие из якоря.