Алексей чувствовал прилив блаженства. Не возражая Юльке, он стал неспешно выбираться на шумную и хорошо освещенную магистраль. Юлька без спроса ощупывала в салоне всё подряд и реагировала на это томными стонами.
– Ты будь осторожнее, а то взлетим! Она всё умеет! – предостерег Юльку Алексей.
– Так ведь нам оно и нужно! Будем летать! – визжала Юлька, не зная, что ещё потрогать и в какую укромную шкатулочку заглянуть. – О! Это же холодильник? А это подстаканники, смотри, Лешка, сами выскочили! А почему же пустые, зараза? Останови-ка рядом с подвальчиком, ну, с «Севером», я тортик куплю. У тебя же день рождения! Мне здешние пирожные снятся с тех пор, как меня сюда родители впервые привели. На свою голову! Я на всю жизнь здесь свои мозги оставила! Такие вкусненькие! Ну, не мозги, конечно! Сегодня пирожными нам можно подавиться! Важный повод имеется!
На тротуар Невского проспекта Юлька вступила театрально, конечно же, рассчитывая произвести на окружающих незабываемое впечатление. Глядя ей вослед, Алексей усмехнулся:
– А ведь понимает, что сейчас ей не столько завидуют, сколько проклинают, однако не может удержаться, всё играет! Женщина!
Когда Юлька вернулась, не упустив возможность повторно сыграть на публике желанную роль, Алексей не выдержал:
– Смотри, как дорогие вещи на поведение некоторых девушек влияют!
– Ну, и что же, если влияют? Так и должно быть! Наши вещи – это тоже окружающая среда, а мы обязательно отражаем эту среду своими эмоциями. Пока живые, будем отражать! Так Павлов учил! А ты, Лёшенька, с Павловым не согласен?
– Хорошо вас, видимо, Павлов учил, но что-то раньше ты окружающую среду иначе отражала, до этой поездки! – съехидничал Алексей. – А зачем сигареты купила?
– Тоненькая дымящаяся сигарета почти идеально соответствует моему нынешнему образу, – смеялась над ним Юлька.
– Юль! Давай серьезно! Ты же моё отвращение знаешь… Если когда-нибудь закуришь, то…, – Алексей подбирал слова, чтобы они не прозвучали высокопарно, не обидели подругу, но и не были ею проигнорированы.
Однако Юлька разговор не поддержала, а пачку даже не распечатала.
– Я не позвонила тебе сразу… Но с «ментом» договорилась… Полчаса назад, по мобильнику. Он всё бегает где-то, не застать на месте. Работа, говорит, такая! Я на нашем месте ему и назначила, около восьми. Он сам подъедет. Поздно? Но раньше он не сможет! А там его никто и не увидит. Он советует, не надо светиться, если вместе дело проворачивать. Но я ему пообещала, что наша машина в самом лучшем виде, никакого криминала! Нам просто без проволочек хочется, только и всего! Я правильно сказала?
Алексей помрачнел и долго не отвечал.
– Ты о «менте» своём беспокоишься? Я же просил тебя не вмешиваться… Теперь и ему платить…
– Да не беспокойся! И платить не придется! Он по-свойски всё сделает. Зато в очередях стоять не будешь, и придираться не станут. И номер красивый выдадут! Впрочем, как хочешь! Можешь, и сам… Я же хотела чем-нибудь помочь…
– Ладно, уж! Погляжу на твоего прежнего ухажера!
– Болван ты всё-таки, Лешка, хоть и на хорошей машине! – Юлька нежно к нему прижалась.
Глава 7
Совершив бесцельный вояж по хорошо освещенным и убранным центральным проспектам города, они вырвались на заснеженную окраину. Машина, оснащенная полным приводом и многими электронными системами, непрерывно следящими за безопасностью движения, всюду катилась легко, бесшумно подминая рыхлый, пока неглубокий снег. Потому Алексей, опасавшийся поначалу за проходимость машины, решительно устремился по ровной целине к их любимому месту. Не подъезжая к обрыву полста метров, он остановился среди редких, живописно заснеженных сосен, огляделся, оценивая угрозы для машины, на всякий случай включил сигнализацию, и направился к давно зовущей Юльке. А она театрально размахивала вскинутыми вверх руками, давно находясь у края обрыва.
– Воспарить бы сейчас! Прямо отсюда! Вот, где красотища неземная! Даже в темноте ее воспринимаю! И снег такой пушистый! Лети, лети, белый снежок! И всё засыпай! Только не нас! И не нашу машину! – Юлька продолжала мило дурачиться, а Алексей любовался ею со стороны. В эти мгновения он не хотел в чём-то ограничивать Юльку, такую счастливую, не хотел ей мешать.
«Красивая она, веселая, но что-то в ней роковое проскакивает. Или все женщины такие, или я теперь всех буду подозревать в неискренности? Не зря же говорят, будто психология женщины для мужика всегда загадка! То ли логика у них иная, то ли полушария не на своих местах. Ладно, об этом, – так замечательно всё складывается! Лишь поскорее бы домой вернуться, мать-то ждет, волнуется. А день этот именно для неё более всего особенный и праздничный. И для отца, о котором она не забывает, словно он по-прежнему с нами. Вот поговорю сейчас с «ментом», и сразу к ней, домой. С Юлькой, конечно! Мать обрадуется!»