— Я хотел узнать о здоровьи вашего королевского величества. Я сам совершенно разбит и чувствую себя плохо! Положение страны отчаянное. Торопятся с элекцией, но, по моему мнению, уже запоздали, а между тем казачество не хочет слушать ни сейма, ни панов. Только королевское величество может быть страшным для взбунтовавшихся хлопов.
Король вздохнул и, немного помолчав, прибавил, оглянувшись:
— Говорят, — я этому верить не хотел, — будто мой брат Карл добивается короны?
Королева подтвердила это наклонением головы.
— Но это давно известно, — заметила она.
— При его взглядах это казалось мне невозможным, — сказал король несколько более живым тоном. — Нет под солнцем человека скупее Карла, никто менее его не создан для королевской власти. Он любит монашеское уединение, замыкается от людей; кто бы мог подать ему эту мысль?
Он взглянул на королеву, которая слегка пожала плечами.
— Мне кажется, он сам додумался, — возразила она, — так как вначале все говорили, что ваше королевское величество не будете добиваться этой короны.
— А я, действительно, не особенно стремлюсь к ней, — ответил он, — но наследственная шведская корона заставляет меня искать какой-нибудь опоры, силы, которая могла бы поддержать мои притязания.
Королева ничего не ответила, но взгляд ее, вероятно, был очень выразителен, так как Ян Казимир прибавил, оправдываясь:
— Я сам не особенно надеюсь на получение шведского престола, но моя обязанность добиваться его. А это одно делает меня кандидатом…
Он не окончил и остановился, быть может, устыдившись своего лицемерия.
— Конечно, эта корона обвита терном, — сказал он, — но все же корона, а из самой страшной разрухи может, при помощи Божией, вырасти благоприятный результат. Война дает диктатуру.
Он помолчал немного, затем прибавил, понизив голос:
— Я пришел искать совета и поощрения у вашего королевского величества.
Мария Людвика покачала головой и опустила глаза.
— Ах, государь, — сказала она сухим и холодным тоном, — бедная вдова, подавленная горем, не только другим, по и себе самой помочь не сумеет. Ваше королевское величество человек набожный и можете уповать на Провидение. Оно не оставит вас.
Ян Казимир с великой горячностью заверил ее:
— Вся моя надежда на Святую Деву Марию, чудотворный образ Которой в Червенске влил бодрость в мою душу. Я дал также обет сходить в Ченстохов.
Да, продолжал он с той же горячностью, в такое время, как наше, когда разум помутился, остается только надежда на Бога и на заступничество святых.
— Счастлив, кто может верить, — сухо перебила королева, — что заслужил их милость.
Наступило неловкое молчание, которое Ян Казимир прервал, ловко переменив тему.
— Говорят, Карл пожертвовал миллион на снаряжение восьмисот солдат для Речи Посполитой. Да, но, кроме горсточки людей, не имеющих никакого значения в Речи Посполитой, у него нет сторонников.
— Я ничего не знаю об этих вещах, — ответила королева.
— Могу перечислить его приятелей, — живо отозвался Ян Казимир. — Епископ киевский Заремба, кому он известен? Что он значит?.. Возможно, что за него будут волынский воевода князь Сангушко и князь Исидор Заславский, но это имена, а не люди; в сенате ни один из них слова молвить не сумеет, а если и молвит, то его не станут слушать. Чирский, каштелян холмский, выскочка, homo novus… a Рушковский, Иноврацлавский не лучше его. Затем Теодорик Потоцкий, подкоморий галицкий, — вот и все, да…
Горячность и обстоятельность, с какими король шведский перечислял сторонников своего соперника, показывали, что это дело занимало его гораздо сильнее, чем он хотел показать.
— Я, — прибавил он, — я бы охотно уступил ему, но меня насильно тянут знатнейшие из сенаторов. Я им говорил, что не мог бы снарядить даже восемьсот человек, которых дал Карл, тогда как он, говорят, обещается на свой счет содержать десять тысяч.
Король горько рассмеялся.
— Хотя вряд ли хватит на это доходов вроцлавскаго епископства, — продолжал он. — А если он будет все время так гостеприимно кормить и поить шляхту, то еще до элекции у него останутся только долги.
Ян Казимир снова переменил тему.
— Дворец на краковском предместье я хочу занять для себя, — сказал он, поглядывая на королеву.
— В таком случае Уяздовский достанется князю Карлу?
— Со зверинцем? — подхватил король. — Да ведь он не охотник! Нет, Уяздовский дворец надо будет разделить.