Артур пришёл ему на помощь.
— Лучше здешней аппаратуры не найти, господин президент, — заметил он.
После втсречи с Гостем Крокермен вёл себя странно. Беседа навела их всех на печальные философские размышления, но президент, казалось, принял слова пришельца слишком близко к сердцу.
— Они слышат нас? — спросил Крокермен, кивнув на четыре двери.
— Пока ещё нет, сэр, — последовал ответ.
— Хорошо. Я бы хотел привести в порядок мысли, особенно — перед разговором с дочерью миссис Морган. Мистер Лерман несколько задержался в Европе, но мистер Роттверджек ввёл его в курс дела.
Лерман кивнул в знак согласия. Как ни старался, он не мог сдержать вздох. Артур много слышал о Лермане, о возвышении владельца огромных предприятий до главы Президентского Совета по связям с промышленностью. Два месяца назад он получил назначение на пост министра обороны, заменив известного своими хищническими замашками ставленника Хемптона. По образу мышления он оказался близнецом президента.
— У меня вопрос к мистеру Гордону, — сказал Лерман.
Он многозначительно посмотрел на Артура и Харри, стоявших возле лабораторного столика для работы с микроорганизмами.
— Я вас слушаю.
— Когда военные получат вашу санкцию на исследование мыса Фернис?
— Не знаю.
— Это ваша сфера, Артур, — тихо напомнил президент. — Здесь вам принимать решение.
— Впервые слышу, — парировал Гордон. — Какого рода исследование вы подразумеваете?
— Нам бы хотелось обнаружить слабые стороны объекта.
— Но ведь неизвестно даже, что он из себя представляет, — вступил в беседу Харри.
Лерман покачал головой.
— Все считают, что мы имеем дело с замаскированным космическим кораблём. Вы согласны с этим мнением?
— Я не могу согласиться или не согласиться. Просто не знаю, — ответил Харри.
— Господа, — вмешался Артур. — Я полагаю, сейчас не время для подобного обсуждения. Мы сможем вернуться к этому вопросу после беседы президента с четырьмя свидетелями и не раньше, чем увидим место происшествия.
Лерман утвердительно кивнул. В лабораторию вошёл генерал Фултон с толстой пачкой бумаг в руках и сел, не сказав ни слова.
— Ну, хорошо, — сказал Крокермен. — Давайте посмотрим на них.
Из динамика внутренней связи раздался голос Энис.
— Ребята, сейчас вас ожидает встреча с президентом.
Жалюзи с лёгким шорохом раздвинулись и исчезли в стене, а за ними показалась прозрачная перегородка, приблизительно, два метра в ширину и один — в высоту. Через двойное стекло Эдвард увидел президента Крокермена в окружении нескольких человек, знакомых по телепередачам, и ещё двоих, чьи лица ничего не говорили ему.
— Простите меня за вторжение, господа и вы, мисс Морган, — начал Крокермен с неглубоким поклоном. — Надеюсь, мы знаем друг друга, даже если формально не представлены. Это мистер Лерман, министр обороны, это мистер Роттерджек, мой советник по науке. Вы знаете Артура Гордона и Харри Файнмана? Нет? Они возглавляют специальную группу, изучающую, по моему поручению, ваши находки. Подозреваю, у вас есть причины для недовольства, о которых вы хотите сообщить мне.
— Рад встрече с вами, сэр, — раздался голос Минелли.
Крокермен повернул голову в другую сторону. Эдвард сообразил, что все палаты выходят в центральную лабораторию. На противоположной стороне в последнем окне он увидел бледное при свете люминесцентной лампы лицо Стеллы Морган.
— Я пожал бы вам руки, если б имел такую возможность. Пострадал каждый, кто замешан в этой истории, но вы — особенно.
Эдвард пробормотал что-то в знак согласия.
— Мы плохо понимаем, что происходит, господин президент.
— Мне доложили, что вы вне опасности. У вас не обнаружено никаких… гм… космических микробов. Откровенно скажу, вас держат здесь из соображений государственной безопасности, а не из-за физического состояния.
Теперь Эдвард понимал, отчего Крокермена называют самым обаятельным президентом со времён Рональда Рейгана. Сочетание приятной наружности, манера держаться с достоинством, искренность — пусть и обманчивая — смогли поднять настроение даже у Эдварда.
— Мы беспокоимся за наши семьи, — сказала Стелла.
— Думаю, ваши родные осведомлены о том, что вам ничто не угрожает. Это так, генерал Фултон?
— Да, сэр.
— Мать мисс Морган, тем не менее, задала нам жару, — заметил президент.
— Хорошо, — кратко прокомментировала Стелла.
— Мистер Шоу, мы также сообщили о вас и ваших студентах Техасскому университету.
— Мы не студенты, а доценты, господин президент, — уточнил Реслоу. — Я не получил ни строчки из дома. Вы можете объяснить, почему?
Крокермен вопросительно посмотрел на Фултона.
— Вам никто ничего не посылал, — сообщил генерал, — а это мы не контролируем.
— Я только хотел навестить вас и показать, что о вас помнят и что вы не заключены сюда навсегда. Полковник Пхань доложил мне, что если в течение ещё нескольких недель у вас не найдут микробов, то не будет и повода держать вас здесь. А к тому времени… скажем, сложно предугадать, что останется секретом, а что нет.
Харри взглянул на Артура, вопросительно подняв бровь.
— Один вопрос, сэр, — сказал Эдвард.
— Слушаю?
— Существо, которое мы нашли…
— Мы называем его Гость, как вы знаете… — прервал Эдварда Крокермен со слабой улыбкой.
— Да, сэр. Гость сказал, что у него плохие новости. Что он имел в виду? Вы говорили с ним?
Крокермен побледнел.
— Боюсь, я не вправе ответить… Это может не понравиться, понимаю, но даже я должен иногда плясать под чужую дудку. А теперь я хочу задать вам вопрос. Вы первыми обнаружили гору, пепловый конус. Что показалось вам наиболее странным? Что поразило? Мне нужны ваши впечатления.
— Эдвард первым заподозрил что-то необычное, — вспомнил Минелли.
— А я никогда не видела эту гору, — добавила Стелла.
— Мистер Шоу, что удивило вас более всего?
— То, что горы не было на картах… И то, что она была… голой. Выглядела так, будто возникла совсем недавно. Ни растений, ни насекомых, ни нацарапанных надписей или рисунков, ни пчелиных ульев.
— Ни пчелиных ульев, — повторил, кивая, президент. — Спасибо. Мисс Морган, я собираюсь встретиться с вашей матерью. Что-нибудь передать ей? Что-нибудь, не вызывающее у нас возражений, конечно.
— Нет, благодарю, — ответила Стелла.
Молодчина, подумал Эдвард.
— Мне будет о чём поразмыслить после нашей встречи, — сказал, помолчав, Крокермен. — Как сильны духом американцы! Надеюсь, мои слова не звучат банально и не напоминают политический лозунг. Я просто думаю так. Именно сейчас мне необходимо увериться в нашей силе. Это очень важно для меня. Спасибо вам.
Он помахал рукой и вышел из лаборатории. Жалюзи, шурша, опустились на прежнее место.
7 октября
Над Долиной Смерти нависло свинцово-серое небо, воздух оставался по-утреннему прохладным. Вертолёт президента приземлился на временной армейской базе в трёх милях от псевдогоры. Два военных грузовика встретили прибывших и медленно повезли их сначала по асфальтированной дороге, потом по грунту, испещрённому следами джипов. Затем дорога оборвалась, но машины, подпрыгивая и дребезжа, поехали дальше, объезжая редкие кустарники и деревья. Автомобили ползли по солеустойчивой траве, песку, сгусткам застывшей лавы и отполированным пустыней камням. Новоявленный конус возвышался ярдов на сто над тем местом, где они остановились — в конце белеющего на фоне пустыни оврага, в котором ещё десять дней назад бурлила вода. По всему периметру горы стояли войска под командованием Элберта Роджерса из разведки. Роджерс, низкорослый жилистый человек с обветренным лицом встретил восьмерых — включая Гордона и Файнмана — посетителей у самого кордона.
— Мы ничего не предпринимали, — доложил он. — Аппаратура для наблюдения установлена по другую сторону объекта. Разведывательный пост расположен на вершине. Уровень радиации нормальный. В начало туннеля, обнаруженного геологами, мы поместили сенсоры, закреплённые на шестах. Никто из наших людей не пытался проникнуть вглубь. Прикажите, и мы выполним это.