- Ладно, малыш, не кисни, -принялся успокаивать меня Пашка, - у самого все из рук валится, просто ужас.
- Приезжай скорее, -для приличия немного поканючила я.
- Как только, так сразу, -уверил меня Пашка. - Накупил тебе уже на все командировочные подарков и питаюсь сухарями.
- Ага, -согласилась я, - еще надо на любовниц оставить.
- Точно, -согласился Пашка, - а то они все у меня просто в черном теле, бедняжки. А ты ложись, у тебя в шесть построение любовников под окном.
- Нет, -заверила я мужа, - построение любовников под окном будет, когда ты приедешь.
- Точно, -согласился Пашка, - надо торопиться с отъездом. Вы там репетируете?
- А то! Ладно, -вздохнула я, - беги, только учти, что от тоски по тебе я медленно таю.
- Попрошу без угроз, -надулся Пашка, но быстро остыл, - я люблю тебя, - прошептал он в трубку.
- Я люблю тебя, -эхом ответила я.
- Пока, -попрощался Пашка.
- Пока, -мы оба замолчали.
- Мне статью о настоящей любви заказали, -неуверенно проговорила я.
- Настоящая любовь -это ты, - заверил меня Пашка.
- Сиропчик, -буркнула я, - иди к своим любовницам.
- Не могу… Клади первая трубку, -жалобно попросил Пашка.
- Хорошо, -ответила я и положила трубку.
Некоторое время я всхлипывала и шмыгала носом. Очень хотелось к Пашке, не хотелось никаких статей и картонов. Потом взгляд мой упал на лист бумаги, на котором стоял телефон.
- Что там? -заглянула мне через плечо Катерина.
- Записка, что ли… -обалдело пробормотала я.
- Что за записка? Дай посмотреть, -Катерина вырвала у меня из рук лист и принялась читать: «Уважаемая Галина Львовна. Догадываемся, что вы и сами не рады тому, что ввязались в эту историю. Поверьте, все гораздо страшнее, чем вы можете себе представить. Учитывая ваш род занятий, предполагающий некоторую степень буйства фантазии, вы легко вообразите себе то, что вас ожидает в случае, если вы решитесь ввязаться в это дело поглубже. Пока эти ключи у вас, ваша жизнь не стоит и гроша. Не рекомендуем вам даже проверять, от чего эти ключи. Еще не все потеряно, ситуацию можно поправить. Для того, чтобы выйти из игры, вам достаточно лишь привезти ключи по указанному адресу: Кутузовский проспект, д.106, кв.17., и все будет забыто. Если приедете с ключами завтра к 12.00, Ваше имя забудут те, кто сейчас на вас охотятся. Решать вам, но посмотрите, что эти люди сделали с вашей квартирой. С уважением, неизвестный доброжелатель».
Катерина опустила лист и захихикала:
- Дурь какая-то! Еще бы заглавие написали: «Анонимка». Умора!!!
Я отобрала лист у Катерины, рассеянно пробежала глазами по строчкам и бросила его на пол.
- Что ты смеешься? -я подняла голову к хохочущей Катерине, - что смешного?
- Не знаю, -снова прыснула та, - просто все это уже смешно. Подписались: "Доброжелатель"! Цирк! «Степень буйства фантазии»!
Я махнула рукой на Катерину и принялась звонить бабуле.
- Алло, -ответила она степенно.
- Бабуль, у меня в квартире учинили погром.
- Какой ужас, -сказала бабуля таким голосом, что сразу стало понятно, что она ничуть не ужаснулась. - Искали картон?
- Ты знаешь, скорее ключи от ячейки. Они разломали у меня все, вплоть до полов, -проныла я. - А еще кто-то оставил у меня записку с просьбой вернуть ключи по указанному адресу…
- Ключи вернем с радостью, -заявила бабуля и добавила с укоризной, - ты не хочешь узнать результат экспертизы?
- Жажду, -ответила я, вложив в эти слова весь свой желчный сарказм.
- Наш картон, -пропела бабуля, - подлинный, подлинный, самый натуральный, в собственном соку да Винчи!!!
- Я сейчас с ума от радости сойду, -буркнула я, - мне тут квартиру разворотили, а ты радуешься, что в перспективе еще и морду разворотят.
- Детка, -весело прощебетала бабуля, - в тебе закипают желчь и уксус, а брюзжать в таком возрасте еще рано.
- Ладно… Ты заедешь за мной? Мне страшно одной возвращаться.
- Договорились, мы с Евгюшей выезжаем.
- Бабуль.
- Что, детка? -встрепенулась бабуля.
- Ты до сих пор не отпустила Евгения Карловича?
- А кто ж его держит? -возмутилась бабуля, - просто мы с ним старые, и должны ценить каждый миг общения.
- Ага… -покивала я, - вы старые…
- Ну да, -развеселилась бабуля, - сама иногда удивляюсь, какие старые, просто ужас. Все, детка, жди нас, и мы приедем, - бабуля повесила трубку.
- Что она сказала? -поинтересовалась Катерина.
- Что приедет сейчас, -ответила я, поднимаясь с пола.
- Ну, -пожала плечами Катерина, - тогда пошли кофе, что ли, попьем, вода, небось вскипела уже давно.
Мы прошли на кухню, кое-как освободили проход к дивану, отыскали чашки и заварили себе кофе. Катерина заговорщически подмигнула мне и достала из сумки маленькую фляжечку.
- Что это? -подозрительно прищурилась я.
- Как что? -удивилась моей непроходимой тупости Катерина, - коньяк, что же еще… - она щедрой рукой плеснула мне в кофе лошадиную дозу коньяка и мы чокнулись чашками.
- За то, чтобы эти гады, разворотившие твою квартиру, сдохли, -предложила тост Катерина.
- Звучит кровожадно, но принимается, -кивнула я.
- Что теперь делать собираешься? -спросила Катерина.
- Не знаю, -пожала плечами я, - у бабули был какой-то план, а мне, если честно, сейчас не до того. У меня по программе ремонт. Так вот. Просто ужас, что творится в квартире…
- Да уж, ничего не пожалели гады. Слушай, -встрепенулась Катерина, - а какой он?
- Кто? -не поняла я.
- Ну, картон Леонардо?
- Будет возможность, покажем. Классный, только знаешь, мне бы было достаточно репродукции в книжке. Что народ так за него рубится?
- Люди гибнут за металл, -усмехнулась Катерина и плеснула еще немного коньяка нам в кофе, - плевали они на твой картон.
Мы снова чокнулись и выпили за нас, хороших и замечательных. Потом Катерина рассказала пару новых историй про зверства своего начальства. К примеру, недавно Катерина всего на неделю задержала полугодовой отчет, и на их контору наехала налоговая полиция. Ну и что с того? Разве это причина, что бы заставлять несчастную Катерину выходить на работу по выходным? Она и так утрудила свой хребет на невыносимой работе с одиннадцати до шести (когда не удается улизнуть пораньше). Если бы мы не израсходовали все эмоции на погром, то были бы потрясены кошмарным равнодушием и мракобесием Катерининого начальства. Эти люди не знали слова "жалость", гуманизм был им недоступен.