- Не очень, - я призадумалась и пощупала здоровенную шишку, медленно растущую на макушке.
- А что за бред ты несешь? Сколько их было?
- Катенька, - я постаралась говорить по возможности рассудительно, - Катенька, у двери квартиры на меня напал какой-то гад, врезал мне по голове, а потом долго тряс, пытался душить и спрашивал, где картон, встречалась ли я с Прохором, и у меня ли ключи.
- А ты что? - в Катеринином голосе появился живой интерес.
- Ответила, что знала: что картона у меня нет, что с Прохором не встречалась, а ключи у меня.
- Что за ключи? - не поняла Катерина.
- Те, что я в парке сегодня подобрала, - выла я.
- Ну, и как? Отдала?
- Нет, - я задумалась, даже рыдать перестала, - его соседка спугнула, а ключи по-прежнему у меня.
- Послушай, - попыталась меня успокоить Катерина, - ты только там без паники. Что собираешься предпринять?
- Я вызвала милицию, - гордо ответила я.
- Ты что, - ужаснулась Катерина, - зачем?! Ты с ума сошла!!!
- А что? - слабо запротестовала я, - милиция ведь…
- Сериал "Менты" смотреть меньше надо, - отрезала Катерина, - а настоящие менты тебя затаскают в отделение опознавать всяких отморозков, и к тому же ключи отберут. Навсегда, слышишь? А когда этот гад опять придет за ними, что ты ему скажешь? Что отдала ключи в милицию? Судя по всему, он не обрадуется, раз эта связка ему так дорога.
- И что же мне делать? - в ужасе спросила я. Нечего сказать, Катерина умеет утешить в нужный момент…
- Значит так, - обстоятельно начала она, - про ключи им ни слова. Просто напал какой-то псих в подъезде и украл сумку. Ну, грабеж с тобой совершили.
- Интересно… - с сомнением протянула я, - а с ключами что делать?
- А ключи спрячь до поры до времени. Когда вернется тот мужик, отдай их ему, и дело с концом. Поняла?
- Ну… - меня душили смутные сомнения, - ты знаешь, не сказала бы, что мечтаю встретиться с тем типом еще разочек. Скажешь тоже - дело с концом… А потом, где гарантии, что, получив ключи, он не грохнет меня в ту же секунду?
- Я так не думаю, - замялась Катерина.
- Ах, ты так не думаешь! - взорвалась я.
- Нет, ну послушай, ты видела его лицо?
- Нет, - буркнула я.
- Ну и зачем ему тебя убивать? - обрадовалась Катерина, - он же испугался старушки соседки… Он же лох, судя по всему!!!
- Ты бы видела, милая, ту соседку… У самой душа в пятки ушла бы на раз. Так что, не знаю…
- И я, - приуныла Катерина. - Слушай, - встрепенулась она, - ты бабуле звонила?
- Нет…
- Так что ты с ума сходишь? Позвони бабуле, она все уладит!
- Знаешь что, - возмутилась я, - моя бабуля - старая авантюристка. Как только она узнает о такой великолепной возможности позабавиться, так сразу же впутается в это дело по самые уши и не успокоится, пока не задействует в нем миротворческую миссию ООН, Папу римского и все силы ада, во главе с князем тьмы, или кем-нибудь похуже. К тому же, - добавила я, немного подумав, - мне уже не 17 лет, чтобы, поджав хвост, бежать плакаться к бабуле.
- Никакая она не авантюристка! - встала грудью на защиту бабули Катерина, - и уж точно не старая, она еще будь здоров какая. И не пытайся выставить ее в роли полусумасшедшей старушки. Возможно, она и впутается в это дело по уши, но уж точно расхлебает всю эту кашу. Хотя, делай как знаешь.
- Я жду милицию, а там видно будет, - отрезала я.
- Как хочешь, - сникла Катерина, - как менты за порог - сразу мне звони. И удостоверение у них спроси - вдруг это не менты вовсе.
- Ну тебя, - задрожала я.
- Мое дело тебя предупредить, ты же у нас не пятнадцатилетняя девочка, как ты говоришь. Ой, Галка, меня сейчас придет начальник убивать - я уже час назад должна была журнал ему какой-то отксерить, там делегация ждет…
- Так беги! - махнула я рукой.
- Так бегу, - ответила Катерина и бросила трубку.
И я осталась одна в квартире. Кот невозмутимо дрых на моей подушке, а я бесцельно слонялась по комнатам и проклинала тот момент, когда мне в голову пришло поднять эти чертовы ключи. Я курила, бродила, как медведь-шатун хмурым февральским вечером, и вслух ругала всех и вся. Доблестная милиция оперативно опаздывала. Дальше - больше. Я заламывала руки и нервно вздрагивала от каждого шороха, выкурила еще две сигареты, наступила на кота, и в конце концов решила, что продолжать в таком духе просто бесчеловечно по отношению к собственному здоровью.
Для начала я решила перестать метаться по комнатам, остановиться, успокоиться и подумать. Я плюхнулась на диван, закурила следующую сигарету и попыталась поразмышлять. Как назло, в голове ни одной мысли. Я нахмурила лоб и сделала очень умное лицо. Мое осмысленное отражение призрачно колыхалось в стеклянной двери буфета. Ужас.
Допустим, мужику очень нужны его ключи, они ему так нужны, что он решил, будто они нужны мне тоже. Но гадского гада подослал тот мужик из парка, или это был он сам? А что? Голоса я его не слышала, на голове у нападавшего была маска… Тогда он точно псих. Хотя… Он меня спросил: "Встречалась ли я с Прохором?", а Прохором мог быть тот, из парка. Тогда его сцену полета через мои ноги наблюдал кто-то еще.
От этой мысли мне стало совсем плохо, потому что круг моих бурных почитателей рос, и это мне не нравилось. К тому же, на фига ему сдался какой-то картон? Для чего вообще человеку может понадобиться картон? Может, он переезжает на новую квартиру, и пакует вещи в картонные коробки? Тогда с чего это он предположил, что картон нужен еще и мне? Я-то не собираюсь никуда переезжать. По крайней мере, до возвращения Пашки. Вот он приедет и повезет меня на море. Та-ак… Куда-то я не туда… Допустим, у того мужика не все дома, и ему просто необходимо немного картона, но я-то нормальная. Мне так кажется… Ключи как-то связаны с картоном и Прохором. Надо искать Прохора.
На этой великолепной мысли поток моих раздумий застопорился и окончательно заглох. Некоторое время я еще умно хмурила лоб, но так и не добилась от своего титанического мозга ровным счетом ничего. Скрипнув зубами и заставив себя не думать о бабуле, я мужественно пошла на кухню варить кофе.
В голове путалось множество мыслей, и чтобы как-то успокоиться, я включила компьютер и попыталась набросать план статьи про настоящую любовь. Обычно работа успокаивает меня и приводит в порядок мысли, однако сейчас я так перенервничала, что никакого успокоения экран компьютера мне не принес. Напротив, рассуждая о настоящей любви, я впала в черную меланхолию. История, которую я героически сочиняла для того, чтобы проиллюстрировать существование настоящей любви, получалась у меня душераздирающе печальной, и никаких аргументов в защиту нежных и светлых чувств я отыскать не могла.