Тот почесал макушку и ответил:
— Мама сказала, я должен найти друзей, но в школе это невозможно. Все постоянно говорят мне «уходи!», и я ушел. Не хочу я иметь таких друзей. Элли, а ты хочешь быть мне другом?
— Я… — растерялся он. — Да. Очень хочу.
— О! Вот здорово!
— Но только тебе скоро нужно будет идти домой.
— Зачем? Я хочу пока остаться со своим новым другом.
— Ночью начнется буря, тебе лучше вернуться, пока есть время, а то иначе можешь застрять тут со мной на несколько дней.
— Хм… Ладно. А как же ты?
— Я тоже пойду. Но, а пока давай поболтаем!
— Давай! Можно погладить Желейку?
— Да, он добрый,
Эллиот пересел в позу полулотоса и, подняв кота под передние лапы, показал Алану мягкий пушистый животик, который тот непременно погладил.
========== Часть 3 ==========
Святой Отец Питер, перебирая охапку ключей в одной руке и проверяя телефон в другой, собирался покинуть церковь Милосердия. Алан пропал, в этот раз его не смогла найти ни полиция, ни даже Анна. Сам он об этом узнал только десять минут назад. Чувствуя немалое раздражение, а также злость, и пусть он нечасто виделся с сыном, и семьей их назвать крайне затруднительно, но то, что Анна не позвонила ему раньше, поджигало в груди чувство, противоположное тому, что должен нести святой отец Милосердия.
На часах было три часа ночи, город покрыла песочная буря, а Алан пропал, и никто его больше не видел с самой школы. Он мог бы отправиться искать его намного раньше, если бы хоть одна душа соизволила сказать об этом, а теперь задача стала сложнее в сотню раз.
Стук каблуков отдавался звоном по своду церкви, когда Отец Питер уже собирался ее покинуть, но тут заметил то, отчего ком в груди растворился по телу. На последнем ряду скамеек лежал прибившийся Алан. На нем не было песка, видимо, он пришел еще до бури и уснул. Тяжело потерев переносицу, Питер подошел к двери и запер ее на ключ, после чего поднял мальчика на руки и понес в свою комнату.
Позвонив в полицейский участок своему хорошему другу, он начал говорить полушепотом, посматривая на Алана.
— Алло. Да, Шер, это я. Угу, нашелся. Да все в полном порядке, скажи Анне. Нет, пусть не приезжает, я о нем позабочусь. Да все будет нормально, это не проблема. Да… Я тоже сомневаюсь, что она вытерпит до конца бури… Ну, ты убеди ее как-то. Если она приедет и устроит здесь цирк — он проснется. Кстати, она говорила, почему он сбежал в этот раз? Хм… Понятно. А что преподаватели? Не обратили внимания? Я конечно не учитель, но чем они там занимаются, раз не могут уследить за первоклассником? Ахах. Да… Ты прав. Послушай, можешь кое-что сказать Анне? Нет, нет, это… Скажи это не от меня. Пусть она задумается о том, чтобы повременить со школой. Думаю, у него голова забита чем угодно, только не этим. Сомневаюсь, что он вообще понимает, что они там проходят… Пхах. Да нет, что из меня за отец так, просто… Да. Спасибо тебе. Тебя она послушает.
Повесив трубку, Отец Питер тихо зашел в комнату и стал снимать с сына ботинки и грязную верхнюю одежду, она была вся в пыли и грязи, такое ощущение, будто мальчик катался рулетиком по пыльному чердаку. Когда он закончил, то чуть оттянул горлышко его футболки, глянув на грудь и убедившись, что мальчик действительно носит подаренный крест.
— Хорошо, — произнес Питер и накрыл ребенка одеялом.
…
Когда Алан открыл глаза, перед ним предстали знакомые стены, но никак не его новой комнаты. Это определенно была спальная святого Отца Питера. Как-то раз он забегал в нее, и она тут же отложилась в его памяти. Того рядом не было, только тишина и легкое потрескивание. Оглянувшись, Алан посмотрел в окно, на улице определенно был день, но видно ничего не было, так как песок непроглядной стеной стучался песчинками по окну. Это была первая песчаная буря, которую Алан видел в своей жизни. Увидев ботинки, он засунул в них ноги и беглым шагом направился искать Отца Питера.
На удачу заняло это буквально несколько секунд. В кабинете, соседствующая со спальной комнатой дверь, была кухня. Это легко было определить по запаху жареного хлеба. Забежав туда, Алан увидел и Отца Питера. На секунду мальчик перенесся в прошлое, когда видел отца, приезжающего к нему навестить. Тогда он всегда был в обычной повседневной одежде, и сейчас он также стоя в обычной клетчатой рубашке жарил хлеб, посыпая его зеленью и обмазывая маслом.
— Доброе утро, Алан. Точнее сказать, день.
— А… Доброе. А… Школа? — аккуратно спросил он, на что Отец Питер улыбнулся, что было совсем не в его привычке.
— А какой смысл, если ты все равно в нее не ходишь? Уже далеко за полдень, вижу, ты смог хорошенько поспать. Кошмары больше не мучили?
Алан покачал головой.
— Хорошо. Помой руки и садись за стол.
Когда мальчик уже был за столом, Отец Питер поставил перед ним чашку с чаем, несколько долек жареного хлеба, на которые положил по одному толстому кусочку колбасы, и присел рядом, приготовив для себя то же самое.
— Пап, а песчаная буря всегда идет так долго?
— Продлиться может до нескольких дней.
— Понятно, — произнес мальчик, откусив кусок хлеба и вдруг, вздрогнув, спросил: — А мама?!
— Если ты хочешь домой, я отвезу тебя.
— Нет. Не хочу. Она опять будет ругаться.
— Она заботится о тебе.
— Все равно. Могу я остаться?
— Можешь. Если расскажешь, почему сбежал вчера из школы.
Алан промедлил и неохотно пожал плечом.
— Просто я не нашел, с кем поиграть. Меня все прогоняли, ну я и ушел.
— Тебе трудно учиться?
— Я почти ничего не понимаю.
Над столом воцарилось долгое молчание. Спустя пару бутербродов его разбил Отец Питер.
— Если ты вдруг захочешь домой, скажи мне.
— Угум.
Пока песок под сильным ветром пытался выломать стекла из оконных рам, Алан впервые следил за работой своего отца. Прихожан, соответственно, в этот день не было. Днем святой Отец обошел всю церковь, проверив каждое окно и щель, не открылось ли оно и не попал ли внутрь песок. Маленький мальчик ходил за ним следом, повторяя каждое действие. После они вернулись в кабинет, Алан, забравшись по креслу на стол, стал разглядывать лежащие вокруг книги и бумаги, которые как раз стал разбирать его отец. И хоть это занятие было менее интересным, чем предыдущее, но делать в церкви все равно было больше нечего.
Раскрывая одну за другой попавшиеся на глаза книжки и, конечно же, те, до каких он мог дотянуться, Алан нашел тоненький сборник с крестом на обложке. Прочитав текст на первой странице, он не очень понял, что там, но это показалось ему смутно знакомым.
— Пап, что это? — спросил он, подойдя к святому Отцу и вручив ему сборник стихов.
— Это стихи. Священник Пуэтра писал их несколько веков назад о боге милости и его забытых архангелах.
— Стихи… Это красиво. Хоть я ничего и не понял.
— Тебе нравятся стихи? — удивился Питер, едва приподняв брови, мальчик покачал головой, с улыбкой рассказав:
— Мой друг… Там, дома он часто рассказывал нам что-то похожее. И я запомнил. У него это выходило так красиво, он и меня учил. Но у меня плохо получалось.
Отец Питер поставил на полку пачку документов, которую держал в руках.
— Знаешь, сын, порой… Верно сложенный стих, обращенный в свет, способен спасти нам жизнь.
— Как это?
— Это значит, что если ты вкладываешь в него все сердце, то сможешь добиться того, что хочешь.
— Правда? А если я напишу стих о том, как хочу домой, то смогу снова повидаться с бабушкой? — тут же загорелись его глаза. Отец Питер, промедлив, опустился на одно колено, посмотрев в ярко-бирюзовые глаза сына, точно такие же, как и у него самого, однако в его глазах виднелась маленькая золотая звездочка, которой у Алана не было.