Оруженосец тут же выпускает пажа — вернее, кидает, как куль, к стене — и начинает помогать генералу своим клевцом, а сам первый раз за всё время службы у Волкова вслух начинает сомневаться в решениях своего командира:
— Уж не будет ли эта знатная дама нам обузой, сеньор?
Волков был немного удивлён тем, что фон Готт высказывает ему здесь свои мысли, тем не менее решил всё разъяснить:
— Во-первых, фон Готт, именно за этой дамой мы сюда и приехали, а во-вторых, — тут барон сделал усилие и всё-таки загнал лезвие топора в щель между деревом и железом достаточно глубоко, чтобы появилась возможность навалиться и вырвать крепления из двери, — вы, что же, хотите, чтобы маркграфиня тут сгорела?
— Нет, сеньор, не хочу… — ответил оруженосец, помогая генералу клевцом. — Тем более… может… если она будет с нами, арбалетчики не так будут кидать в нас свои болты.
— Генерал! — воскликнул Хенрик. Он, стоя у выхода на лестницу, уже держал пистолет наготове в одной руке и меч в другой. — Они рядом!
— Кляйбер, будь при Хенрике, — распоряжается генерал. И тут же обращается к оруженосцу: — Давайте, фон Готт, вместе… Наваливайтесь!
И железная полоса вместе с тяжёлым замком с лязгом упала вниз и повисла на одной петле, что была вбита в косяк. Фон Готт открыл дверь, а там, на пороге, их ждала в простом суконном платье поверх обычной нижней рубашки, с узелком, кажется, из рушника и дорожной флягой в руках сама Клара Кристина Оливия графиня фон Эден маркграфиня Винцлау.
— Госпожа… а что у вас тут? — с нескрываемым удивлением спросил у неё Волков, указывая на увесистый узелок.
— Тут? — женщина подняла поклажу и взглянула на него. — Я подумала, нам придётся бежать, и взяла с собой хлеба, головку молодого сыра, ветчину, всю, что была, и пряник. А тут, — она показала генералу немаленькую, обтянутую кожей дорожную флягу на ремне. — Тут хорошее вино.
На плечи её был накинут плащ, а на груди… На груди — видно, выбилось из-под рубашки во время сборов — у этой совсем не старой и вполне миловидной женщины красовалось распятие.
«Ну, хотелось бы надеяться, что эта уж настоящая маркграфиня Винцлау».
И тут к нему подбегает Кляйбер и почему-то шепчет:
— Господин генерал, они уже здесь!
Волков кивает ему: понял — и говорит:
— Фон Готт, возьмите щит, теперь вы защищаете Её Высочество.
— А этот? — оруженосец указывает клевцом на притихшего пажа, чьё лицо изрядно разбито о дверь и стену.
И генерал лишь небрежно машет рукой… Но не успевает он решить судьбу красивого пажа… как раздаётся пистолетный выстрел:
Паххх…
Крик раздражённый и яростный — значит, попал Хенрик, — а потом и шум схватки, Волков повернул голову и увидал, как и Хенрик и Кляйбер работают мечами, а с лестницы их мечи встречает остриё копья.
«О Господи! Ну хоть что-то, хоть когда-то может пойти так, как я планировал? — Он ещё раз глядит на женщину, которую теперь придётся ещё защищать. А она выглядит готовой на всё. Собранной и, как это не странно… смелой. — И эту ещё придётся таскать с собой! Ну ладно… Подожгу этот ведьминский вертеп, за суматохой постараюсь подобраться к конюшням, а не выйдет если, так запрусь в какой-нибудь башне, дождусь, пока подойдет Брюнхвальд, и помогу ему ворваться сюда, — он снова глядит на женщину, которая ждёт его распоряжений. — Лишь бы её отсюда живой вытащить, иначе герцог просто взбесится! Пресвятая Дева, прошу, храни её от болтов и белого железа!».
— Хенрик! — кричит Волков. — Догоняйте нас!
— Да, генерал! — отвечает тот, даже не взглянув в сторону командира.
А барон продолжает:
— Фон Готт, идём на стену, по ней пойдём к башням, пока не знаю к какой, поглядим, какая будет удобнее… Закройте маркграфиню павезой и сами прячьтесь как следует, не допустите ранения, держитесь чуть поодаль от меня. Они начнут кидать болты, всё должно лететь в меня, а не в вас с нею. Всё, пошли.
— Да, сеньор, — спокойно ответил оруженосец.
Волков сам теперь повесил свой щит себе на левое плечо. Пока они были тут, на третьем этаже и за перилами балкона, им можно было почти не опасаться арбалетных болтов, но теперь им предстояло спуститься с балкона на крепостную стену, а там они будут у всех на виду, у всех… И теперь, когда их местоположение будет известно доподлинно, на них накинутся все люди того подлеца-сержанта, что убил фон Флюгена.
Но делать ему было нечего, так как в эту секунду…
Паххх…
Хенрик разрядил там, у лестницы, и второй пистолет.
«Хоть бы попал!».
И он, ещё раз кинув взгляд на фон Готта, который уже поднял щит, пошёл по балкону к лестнице, что выводила на стену.