«Оборзели, сволочи, страха совсем не ведают!».
И он, отведя очередной удар алебардой слева, кидается на копейщика в старом шлеме, уже не обращая внимания на всех остальных, а тот, в свою очередь, дважды пытаясь достать его встречными ударами, отскакивает назад и налетает спиной как раз на того арбалетчика, что перезаряжает своё оружие. И вот тут-то уже генерал, пользуясь их общим замешательством, и отвечает за все попадания. Меч — оружие лёгкое. Он легко колет копейщика в низ живота под кирасу, тот успевает отбить удар древком копья, но вот на укол в лицо у него уже среагировать не вышло. Удар-то был не сильный, тычок скорее. И отточенное лезвие проскальзывает по левой скуле под шлем, под подшлемник, до уха, едва не выбивая копейщику глаз. Быстрое движение туда-обратно, копейщик машинально хватается за лицо, он даже не орёт от боли, и на сей раз Волков уже не колет, а рубит… Быстрый взмах, и раз… Рубит ему руку, кисть, пальцы руки, что ещё сжимают древко копья, небритый орёт и снова отпрыгивает назад, на сей раз чуть не сбивая с ног арбалетчика, а генерал делает выпад на правую ногу и длинным уколом дотягивается и до того, протыкая стёганку и на целый палец загоняя меч арбалетчику в бок под бригантину. Тот роняет болт на землю и, припрыгивая, кидается подальше от Волкова, причитая что-то. Все остальные солдаты со всех сторон кинулись на барона, и он сразу пропускает несколько ударов и копьями, и алебардами, и один из уколов, в правый «локоть», попадает как раз между пластин доспеха. Он едва не роняет меч; кольчуга выдержала, кажется, но укол вышел для него весьма чувствительный. И он рад, что враги при его отходе к стене перестали наседать, стали оборачиваться на своих раненых товарищей, дали ему секундную передышку… Хотя передышка та была весьма условной. Волкову было жарко, за спиной вовсю пылало сено, уже полыхала половина поленницы, он задыхался от жары, ему не хватало воздуха и очень, очень хотелось поднять забрало, чтобы вдохнуть полной грудью, а уж как ему хотелось воды… Но он снова слышал злобный ор сержанта, который перегнулся через перила балкона:
— Чего встали, бараны, ждёте, пока всё сгорит⁈ Навалитесь, навалитесь, бездельники, вперёд!..
И солдаты снова выставили копья и алебарды вперед и пошли на генерала.
«Фу, жара какая! — а ещё он думал об аркебузире: — А чего эта сволочь не стреляет больше? Где он вообще есть?».
И снова закрывая свой пах от очередного укола копья, он вдруг увидал, как из конюшен выходят в помощь солдатам ещё два человека, один почти бежит к своим товарищам, а второй… Второй бежать не может, так как велик не по-человечески.
Глава 9
Он идёт, переваливаясь с боку на бок. Шлем на голове похож на перевёрнутый чан, из которого убегает розовое тесто. А кольчуга на нём… с каких-то былинных воинов, она длинная, до колен, пузо перетянуто широким поясом, а на шее у него мощный горжет, его могучие лапищи в боевых рукавицах сжимают гигантскую глефу, скорее даже большой тесак, притороченный к какой-то оглобле. И несмотря на то, что бежать, кажется, он не мог, шёл этот великан к Волкову довольно быстро.
— Допельманн! Допельманн! — кричали холопы, которые наблюдали за схваткой, когда великан появился во дворе. А какой-то мальчишка заорал с верхних балконов что есть силы, переходя на визг: — Допельманн, размозжи башку этому выродку! Размозжи! Размозжи!
«Не Виктор ли это?».
Ну и, естественно, то ли эти окрики, то ли появление такой подмоги солдат, что собрались вокруг барона, воодушевили, и они кинулись на него с новым усердием, с новой яростью. И теперь ему приходилось уже изо всех сил стараться, чтобы не пропустить укол копья или удар алебарды, да и сержант продолжал орать с балкона:
— В ноги ему бейте! В ноги!
И вправду его стали разить в ноги, и в наголенники прилетали удары, и в поножи, и Волкову приходилось всё время двигаться, всё время перемещаться; правда, он улучил момент и уколол одного из самых рьяных солдат в лицо, под правый глаз, но удар был несильный, и солдат из схватки не вышел, а лишь утёр кровь и снова кинулся на генерала. И опять попытался ударить копьём под щит.
В ноги… А вот подошедший великан, который оказался на голову выше генерала, в ноги его бить не стал, а, рьяно растолкав пузом своих товарищей, подошёл к Волкову и, просто размахнувшись, ударил его своею глефой сверху вниз. Ударчик-то был незатейливый, размашистый, а посему и медленный, и, казалось бы, такого удара легко было избежать, но в тот момент Волков как раз уклонялся от одного из уколов, а от незатейливого рубящего удара решил просто прикрыться павезой. И тут же об этом пожалел… Удар вышел такой мощный, что клинок вошёл в верхний край щита на всю ширину… И застрял в нём. И великан, конечно, что есть силы дёрнул своё оружие на себя, едва не сорвав щит с руки барона. Тому чудом удалось удержать павезу, и тогда здоровяк снова дёрнул застрявшую в щите глефу и вытащил её из щита, чуть не свалив генерала с ног этим рывком, и тут один из солдат, что был справа, весьма точно уколол его прямо как раз меж застёжками в бок под кирасу, чуть сзади. Умудрился же, подлец!