— Интересно только, чем ты за дружбу сию платишь? — вкладывая всё своё недовольство в эти слова, интересуется барон.
— А тем, чем и всегда! — весьма нагло отвечает ему красавица.
Она продолжает улыбаться, и эта её ухмылочка раздражает Волкова, он говорит ей:
— Только позоришь меня.
— А с герцогом-то я вас не сильно позорила, и про то все вокруг знали, а как с Хуго, так сразу большой позор, — усмехается Брунхильда. — Хотя про него никто и не знает.
— То герцог, а то купчишка… Нашла, что сравнивать! — продолжает высказывать ей барон. Он подходит к окну и смотрит на улицу. И продолжает, не поворачиваясь к ней. — И будь уверена, уже, наверное, языки про вас болтают в городе.
— Так и пусть болтают, языки на то и даны, чтобы болтать, — легкомысленно заявляет красавица, подходя к нему.
«Так и пусть болтают!».
Конечно, он был недоволен этой её новой связью… Смотрел на неё с укором. И тут же иные мысли посещали его: но с другой стороны… Если фамилия Фейлингов поможет вытряхнуть Гейзенбергов из графского дворца и передать его Брунхильде, это будет очень важной победой, несомненным успехом. И дело тут не только в доме, но и в том, что Малены никогда Фейлингам этого уже не простят и тем самым навсегда привяжут эту влиятельную семью, одну из сильнейших в городе, к нему, к Эшбахту.
«Возможно, всё сложится и неплохо!».
Но вид его был суров, брови от размышлений сдвинуты; графиня понимает всё это немного иначе, подходит, берёт его под локоть и кладёт его ладонь на свою руку, а головку с точёными чертами склоняет на плечо «братцу» и говорит примирительно, ласково:
— Уж не ревнуйте, братец, так было нужно. Ко двору мне дорога теперь заказана, где-то нужно искать мне новый дом. Свой дом. Придётся жить в Малене или в Грюнефельде. И вам в том никакого неудобства не будет, а коли надобность во мне у вас случится, так зовите и пользуйтесь, вы мне никогда в тягость не были. И впредь не будете. Иной раз я и сама думаю о вас.
Генерал поворачивает голову к ней, глядит на красавицу… И снова думает о том, что нет равных в красоте этой женщине. Даже красивая госпожа Ланге, и та графине в том не ровня. А теперь ещё новый вид этой женщины, вид целомудренный и строгий…
И у него появляется желание её поцеловать, благо губы ангельские — вот они, рядом. Он едва сдерживается — у окна же они стоят, мало ли кто смотрит с улицы… Барон глядит на её прекрасное лицо: «Чистый ангел плеча челом коснулся! Вот только очень этот ангел изворотлив, и хотелось бы знать, когда этот ангел врёт, а когда говорит правду!».
Глава 10
Её близость будоражит его. Но он успокаивает себя и думает о том, что если бы она ещё и с деньгами могла управляться, не транжирила бы их бездумно, то умом могла бы и с Бригитт посоперничать. Наконец он спрашивает у неё:
— А граф где?
— Спит. Были сегодня на конной прогулке. Умаялся. Уже засыпал, когда домой возвращались.
— На какой ещё прогулке? — насторожился Волков. Он прекрасно понимал, что несколько родственничков из фамилии Мален готовы будут заплатить, чтобы юного графа не стало. Заплатят, и много. И то будет плата обоснованная. Титул и имение Маленов стоят гораздо больше. — За городом, что ли, были?
— Не волнуйтесь, братец, — сразу стала успокаивать его Брунхильда, — с нами было семь человек охраны. И один из них ваш бывший человек. Человек, что вас боготворит.
— Кто таков? — интересуется барон.
— Славный молодой человек, Курт Фейлинг. Всё время о вас говорит, о всех ваших походах знает.
Конечно, Волков помнил храбреца Курта Фейлинга. Но это генерала не успокаивало.
— Фейлинги всегда за Маленов стояли, и если ты не знаешь, то прежний глава рода хотел с нами породниться, так Малены его отговорили, и он побоялся их ослушаться.
— То раньше было! — уверенно говорит женщина. Она ещё и едва заметно улыбается при этом.
— Глупая! — Волков говорит это почти беззлобно. — Малены заплатят за убийство графа гору золота. И Фейлинги тебя предадут. Потому и говорю тебе, чтобы ты переезжала к Кёршнерам. Там вам будет безопаснее. Или ты думаешь, что сможешь управлять влиятельной фамилией тем, что у тебя под юбкой?
И тут Брунхильда вдруг засмеялась. Казалось бы, испугаться его слов должна, а эта гусыня смеётся в голос. И тем ещё больше злит генерала.
— Чего же ты смеёшься, глупая?
— Тем, что у меня под юбками, я и герцогом управляла, вас с ним помирила, а тут Фейлинги какие-то! Да и не только я тому виной, что Фейлинги теперь нам будут служить. Но и вы.
— Я? — не совсем понимает генерал.
— Конечно, вы… — продолжает красавица. — Тут все носы по ветру держат. Все знают, что вы нынче в большой милости у Его Высочества. И пока та милость не закончилась, я хочу дом у Гейзенбергов отобрать, хочу во владение поместьем, что принадлежит моему сыну, вступить. Довольно уже Маленам нас грабить. Я опекун графа. Мне до́лжно управлять имениями его. И Фейлинги мне в том обязаны помочь, и начну я с городского замка. Себе его хочу.