– Я ничего не вижу, – сказал Максентий-Дронтио.
– Лейтенант Эдермо, вы меня слышите? Пошлите импульс местоположения, – отправил Юстиниан по воксу. В ответ он не получил ничего, кроме молчания.
– Брат Пасак, – приказал он водителю. – Медленное поисковое сканирование.
На передней части танка вспыхнули прожекторы. Всё, чего они сумели добиться, это зафиксировать два конуса света в тумане. Во все стороны простиралась грязно-коричневая вода. Танк медленно развернулся, глухой стук контрграва подёргивал поверхность воды, словно кожу барабана.
– Похоже, гидропути переполнены, – сказал Юстиниан. – Но где мы находимся?
– Я кое-что вижу, – ответил Ахиллей. Он положил болт-винтовку на бедро, чтобы можно было показать аугметической рукой. – Вот там.
Юстиниан проследил за его жестом мимо антенн орбитальной связи на крыше кабины. Слева виднелись несколько теней неправильной формы, но они могли быть чем угодно. Сенсориум брони был так же бесполезен, как и глаза, встроенные в наруч ретинальный дисплей и экран ауспика были испещрены бессмысленными буквенно-цифровыми рунами.
– Десять градусов влево, Пасак, пятьдесят ярдов вперёд, – приказал Юстиниан. – Давайте посмотрим, что у нас здесь. Может быть, мы сможем использовать это как ориентир, чтобы направить остальных. Брат Орпино, встань за “Железный град”.
– Так точно, брат-сержант, – ответил Орпино. Он прошёл в кабину водителя. Юстиниан мельком увидел Пасака в темноте, окружённого сиявшими экранами, прежде чем дверь снова закрылась. Мгновение спустя Орпино появился из люка и взялся за поворотный стаббер “Железный град”.
Они рванули вперёд, свет только ослеплял их, по-прежнему не понимая, где находятся. Тени выросли и внезапно превратились в рощицу деревьев, не принадлежащих к смертным видам.
– Во имя Трона, что это?.. – пробормотал Максентий-Дронтио.
Деревья были высокими, странной пирамидальной формы, покрытые скользкой корой, из которой текли ручейки слизи. Огромные шаровидные цветы дрожали на верхушках приземистых стволов, через неравномерные промежутки времени из них вылетала липкая жёлтая пыльца. Но именно пасти выдавали их истинную природу: как у морских зверей, огромные щели, усеянные зубами, которые тянулись почти по всему стволу вверх. Они вздохнули и зашептались. Толстый розовый язык высунулся из одного и плюхнулся в воду, когда танк проезжал мимо. Ветви подёргивались, словно пальцы, и тянулись, желая прикоснуться.
– Держитесь подальше, – сказал Юстиниан.
– Где, во имя примарха, мы находимся? – спросил Ахиллей. – Мой картограф показывает совершенную бессмыслицу.
– Вот почему он нам нужен, – ответил Максентий-Дронтио, подталкивая магоса Фе ботинком. – Разве не так?
– Я ничего не могу сделать без своих машин, – обиженно сказал техножрец. – Где остальные?
– У нас нет на них никаких зацепок, – признался Максентий-Дронтио.
Они двигались на минимальной скорости. Десятки деревьев показались из тумана, а затем здания, погруженные в воду почти до вторых этажей. Они тоже быстро увеличивались.
– Цивитас, – сказал Ахиллей.
– Да, но какой именно? – спросил Максентий-Дронтио.
– Есть какие-нибудь следы лейтенанта Эдермо? – спросил Юстиниан у Пасака.
– Никак нет, брат-сержант. Ни сигнума, ни вокса. Ничего.
– Тогда направляйся в центр. Осторожно и медленно.
По мере приближения к центру города здания становились всё выше, с их стен свисали увядшие растения. Появились узоры дорог и каналов, каждый из них был окружён демоническими деревьями.
– Гиастам, – произнёс Орпино. – Смотрите, братья.
Он указал на стену украшенного грозными статуями семиэтажного здания, теперь полностью заросшую серым мхом. Вывеска гласила, что это офис местного Администратума округа Гиастам.
– В этом нет никакого смысла. Согласно планетарным данным и нашей точке приземления, Гиастам должен располагаться на другом конце планеты.
– По крайней мере, теперь мы знаем, где находимся, – сказал Ахиллей.
– Надолго ли? – сказал Юстиниан.
Миновав офис, они выехали на центральную площадь города, также залитую грязной водой. В центре над всем возвышалось гигантское дерево, и его ветви сгибались под ужасными плодами.
С конца каждой ветки свисал повешенный труп, покрытые густыми наростами грибов странного оранжевого цвета, и всё же не вызывало никаких сомнений, что раньше это были живые люди.
– Напомните мне ещё раз, почему мы вызвались добровольцами на это задание? – спросил Максентий-Дронтио. Он повернулся к Юстиниану. – Может быть, нам следует свалить эту… мерзость.
– Мы не можем позволить себе поднимать много шума, – ответил Юстиниан. – Если нас обнаружат, то задание будет провалено. Всё очень просто, вот так.
– Пасак, – продолжил он, – двигаемся дальше.
Они парили над водой, проезжая мимо дерева, где три узких рта извергали рвотные массы и вздыхали печальные слова самоутешения.
– Может ли оно видеть нас, вот в чём вопрос, – заметил Ахиллей.
– Оно видит, – произнёс магос Фе, впервые сказав что-то значимое. – Эти растения – разновидность демона, но я сомневаюсь, что они достаточно разумны, чтобы видеть в нас угрозу или иметь возможность сообщить об этом.
– Вы уверены? – спросил Максентий-Дронтио.
– Я магос Технии-Псайканум и ценный слуга Адептус Астра Телепатика. Это моя роль в жизни – знать такие вещи, – ответил магос.
– Ну, мне оно не нравится, – сказал Максентий-Дронтио.
Они закончили кружить вокруг дерева и направились к другому выходу с площади. Юстиниан приказал Пасаку не останавливаться. Цивитас был невелик, и вскоре они уже выезжали из города в затопленные земли за его пределами.
– Ничего, кроме воды и грязи, – сказал Ахиллей. Обломки города печально проплывали мимо, внезапно придя в движение из-за гравитационного танка.
– Гиастам был прибрежным городом, – заметил Юстиниан.
Дверь кабины водителя открылась, и Пасак обернулся, чтобы выглянуть в пассажирский отсек:
– Брат-сержант, я зафиксировал сигнум лейтенанта Эдермо.
– Немедленно двигайся к нему, – сказал Юстиниан. – Чем скорее мы сможем настроить и запустить машины магоса, тем быстрее мы закончим.
– Смотрите в оба, магос, – сказал Максентий-Дронтио. – Скоро настанет ваше время.
Двадцать вторая глава
ГОРА ПЛОТИ
Матьё вёл боевую паству к проходу через горы Лоанн, восседая в главной кафедре у ног ангела-защитника над органом. Вокруг поезда маршировали толпы верующих, тех, кто стал свидетелем великих чудес, и освещённые пережитым опытом; и тех, кто не видел подобных вещей и черпал веру у тех, кто видел.
Впереди маячил разрез Одрика, рана на планете была такой глубокой, что скала по-прежнему оставалась обнажённой и плакала четыре тысячелетия спустя. Это была рана, которая теперь заразилась. Тени холмов падали на паломников, холодя лихорадочным прикосновением; воздух был горячим и спёртым, но они дрожали в тени. Вместо воды по каменным стенам стекала чёрная густая жидкость, засоряя дренажные системы; в водосточных желобах, что спускались на равнину по обе стороны насыпи шоссе, собрались отвратительные сгустки, забив заодно и гидроканалы, также протянувшиеся вдоль дороги. Со своего места Матьё мог видеть весь путь по искусственному каньону, стены которого в перспективе становились настолько близкими, что, казалось, соприкасались. Тонкая полоска зелёного неба наблюдала за ними.