Он почувствовал орбитальную атаку ещё до того, как она обрушилась, потому что был тесно связан с котлом. Котёл вызвал шторм, и бомбардировка прошла сквозь него. Частички его души разлетелись по атмосфере. Приближавшийся огонь лансов защекотал его внутренности неприятной судорогой. Он рыгнул, затем поднял голову.
– Неужели, – произнёс он.
Дождь лазерного огня пролился с небес. Многие из лучей выдохлись, упорядоченный перенос энергий был нарушен магией Ку’Гата, и это сделало его счастливым. Корабли Бога-Трупа бросали энергию звёзд в котёл, но тот было не так легко уничтожить. Что делало его менее счастливым, так это то, что, минуя щит над котлом, проходило изрядное количество огня, испепеляя Чумную Гвардию десятками.
– Они, конечно, ведут себя безрассудно, – сказал Ку’Гат, когда ланс попал в землю рядом с военным поездом, подняв в небо облако пара. Огонь из болтеров и рёв цепных мечей приближались. Он снова заглянул в котёл. Обычно, ему не нравилось сражаться.
– Но иногда у нас нет выбора, – проворчал он. – Ты, ты и ты – поднимайтесь сюда и размешивайте.
Указанные чумоносцы поднялись по скользким деревянным лесам вокруг котла. Ку’Гат передал им свой черпак для помешивания. Тот был вдвое больше любого из них. Только с помощью сложной системы ремней и верёвок они могли протащить его по смеси, и они грустно спорили о том, кто должен их носить.
– О, хватит уже, – рявкнул Ку’Гат. Он вразвалку подошёл к своему огромному мечу, прислонённому к стене, и поднял его. К тому времени чумоносцы уже тащили черпак по кругу.
– Медленнее! – прорычал он. – Медленнее! Это шторм, а не торнадо.
Покачав головой, он побрёл в направлении стрельбы.
Он неторопливо шёл по длинному коридору, рога соскребали остатки промокшей штукатурки с высокого потолка, меч волочился за ним, разрывая пластековую плитку пола. Он вышел в один из парадных вестибюлей больницы. Ку’Гат редко пользовался этим помещением и не занимался его активной реконструкцией, но одно его присутствие гарантировало, что оно было сырым, с чёрными полосами плесени, а пол покрыт опухолевой плотью и зарослями увядших сорняков. Половина крыши обвалилась, показывая тошнотворно бурлившее небо.
– Приииивееет? – позвал он, прижимая руку ко рту. – Я слышу вас здесь, внизу, маленькие человечки. Выходите! Выходите сейчас же!
Вместо ответа из боковой арки вырвался термоядерный луч и ударил его прямо в живот. Ку’Гат хмуро посмотрел на рану. Нападавший укрылся за колонной из тусклого мрамора и носил что-то громоздкое.
– Это мой дом, и ты обращаешься со мной с таким неуважением? – пробубнил он. – Как невежливо!
Ещё один термоядерный луч вырвал кусок его кишок. Второй и третий воины приближались с другой стороны зала, вооружённые таким же оружием.
– Ой, – сказал он и взмахнул мечом. – Небольшая засада, а? Недостаточно хороша. Ты знаешь, кто я такой?
Он шагнул вперёд и обрушил чумной меч на первого космического десантника. Сине-костяные доспехи почернели. Они раскололись на тысячу осколков, и человек внутри превратился в вонючее масло, чёрное, как полночь.
– Я – Ку’Гат, Чумной Отец, первый в милости Нургла, – сказал он. Другие ликвидаторы снова выстрелили ему в спину, поэтому Ку’Гат высунул длинный, похожий на лягушачий язык и оторвал одного от земли, подбросив в воздух. Во время полёта воин подвергся процессу быстрой мутации. К тому времени, когда его обнажённое тело расплющилось о стену, оно представляло собой мешанину разномастных конечностей с вывернутыми наружу внутренностями. – Я не безвольный распространитель оспы, а мастер болезней! – проворчал Ку’Гат. – В этой вселенной мало что способно победить меня.
Со всех сторон в него ударили болты. Другие космические десантники приближались, целясь из короткоствольных карабинов.
– О, вас тут много, не так ли? Прекратите это, – сказал он. – Я боюсь щекотки и склонен, когда меня провоцируют, щекотать в ответ.
Космические десантники продолжали стрелять. Ку’Гат обернулся. Они окружили его.
– Это нечестно, так много против одного. Я уравняю шансы.
Там, где стены были покрыты восхитительной растительностью, они зарябили и запузырились.
Ку’Гат усмехнулся. Чумоносцы появились из тени позади космических десантников. Болтерный огонь утих.
– Теперь, – произнёс Ку’Гат, неохотно признавшись себе, что это было довольно весело. – Кто сразится со мной?
– Я.
Один из игрушечных внуков Анафемы вышел из темноты, напыщенный, как нурглинг на навозной куче. Он поднял щит, который украшал связанный скелет, и нёс внушительный светившийся меч, впрочем, тот всё равно был намного меньше, чем у Ку’Гата. Он выглядел отвратительно чистым и здоровым. Будет приятно сбить с него спесь.
– О, ты подойдёшь, – с удовольствием сказал Ку’Гат. – Ты и в самом деле очень подойдёшь.
Тридцать первая глава
ДОЛГ БИБЛИАРИЯ
Фабиан шёл в одиночестве в темноту. Главные двери выходили прямо на длинный лестничный пролёт, ведущий вниз, под площади крепости. Внешнее здание библиотеки Птолемея было огромным, но она существовала тысячи лет, и хранимая коллекция давно переросла первоначальные размеры. Последующее погружение в скальную породу гор десятикратно расширило библиотеку, поэтому её стеллажи простирались так далеко под землёй, что Фабиан мог представить, что они будут тянуться вечно. Даже стены прихожей были заставлены книгами. Пять этажей латунных балконов, обслуживаемых сотнями лестниц на колёсах, брошенные там, где их оставили последние пользователи, прежде чем Жиллиман закрыл это место. Все люмены были выключены. На боковых столиках по-прежнему лежали груды накопителей данных и несколько личных вещей, покрытых многолетней пылью. У Фабиана сложилось впечатление, что Жиллиман выгнал схоластов без предупреждения.
Было тихо и прохладно, даже в его бронированном костюме. Шум штурма был приглушен не только толстыми стенами библиотеки; сама тяжесть знания, казалось, подавляла звук. В этом месте хранилась тысячелетняя история. Жестокость момента не шла ни в какое сравнение с этим, и библиотека отнеслась к нему с тем презрением, которого она заслуживала.
Фабиан крался по тихим коридорам, его дыхание эхом отдавалось в тесном шлеме.
– Что, во имя Трона, я делаю? – пробормотал он себе под нос. Чудовище, которое он выслеживал, и близко не было ему по силам. Он не должен находиться здесь по целому ряду причин. Запрет Жиллимана был лишь одной из них. Пистолет, который он так умело держал, вероятно, вызовет не больше, чем хихиканье, если он выстрелит в это существо. Один только взгляд на столь могущественного демона, вероятно, убьёт его, и всё же он не останавливался. Правда заключалась в том, что искушение ступить в эти запретные залы было сильнее страха.
Выслеживать демона было легко. Там, где он прошёл, пол покрывала кишащая паразитами слизь, полоски крови и гноя добавляли цветные штрихи. Следы были отмечены растворявшимся камнем. Бронзовая фурнитура потускнела, сталь и железо заржавели. На полках над головой Фабиана некоторые ряды книг были заляпаны разноцветной плесенью, как будто демон небрежно провёл по ним пальцами, они разлагались от прикосновения. Занавески висели потрёпанные и дырявые. Из превратившихся в мульчу томов росли пучки странных растений, а пастообразные цветы выделяли споры, которые мерцали в ярком свете фонаря Фабиана.