Тварь опередила его гораздо больше, чем ожидал Фабиан, и её нигде не было видно, хотя она казалась такой огромной и такой медленной, когда протискивалась в двери, что Фабиан ожидал найти её в паре ярдов впереди, тяжело дышащую и дрожащую. Ему пришлось напомнить себе, что он следовал не за смертным существом.
Он активировал вокс и не получил ничего, кроме настороженной тишины, как если бы книги ждали, что будет дальше. Не было слышно даже шипения открытого соединения. Его миром стало мягкое свечение приборов шлема, длинный конус фонаря. Он полагал, что должен испугаться, однако этого не произошло.
Слизистый след вёл вглубь библиотеки, проходя под циклопическими арками тех времён, когда она была впервые расширена. Шкафы вздымались всё выше, превращаясь в многоэтажные здания. Там хранились всевозможные накопители данных, не только книги, но и свитки, кристаллы, пикты, картины, голодиски и магнитные ленты. Демон направился через большой зал прямо в гору. Фабиан пошёл за ним, обнаружив, что след ведёт влево в узкий боковой проход. Полки с книгами теснились с обеих сторон, так что он оказался в узком ущелье знаний, хотя всё, к чему приближался демон, сгнило до нечитаемого мусора, как будто пространство использовалось как свалка отброшенных идей, которые больше никому не были нужны.
Больше перекрёстков, больше поворотов. Он обнаружил, что идёт от больших аркад к более низким путям, где книги, заключённые в сетчатые клетки, печально смотрели на свободу. Потолок стал значительно ниже. Лоскуты кожи свисали с него там, где преследуемый соскрёб штукатурку. Там, где зверь задевал книжные клетки, они прогнулись, и их влажное содержимое покрылось грибами.
Вскоре после этого признаки разрушения и разложения уменьшились. Слизь почти сошла на нет. Паразиты превратились в мёртвые коричневые линии в подсыхавших лужицах. Фабиану пришлось наклониться, чтобы идти по следу, пока он не уставился в пол.
Маленькая толстая фигурка ждала его посреди коридора. Бесёнок, которого он видел во время дождя.
Он стоял, расставив ноги, уперев кулаки в бёдра, подняв многочисленные подбородки и приняв героическую позу, словно актёр на сцене. Он занял это положение, когда на него упал свет Фабиана, просто чтобы тот увидел его, затем высунул покрытый волдырями язык, хрипло выдохнул и, хихикая, смылся. Фабиан прицелился, передумал и побежал следом.
В ту ночь бесёнок хотел ему что-то показать. Он хотел знать, что именно.
Он завернул за угол и оказался в низком шестиугольном зале, увенчанном куполом из каменных блоков. Его огромная бронированная дверь была широко открыта. Вдоль стен стояли шесть стеллажей. В пяти из них были книги, в последнем – смесь того, что казалось непонятным барахлом и листами тонкой бронзы. Все они удерживались на месте, за резными серебряными ширмами.
Маленький бесёнок взбирался на один из них в нарочитой пародии на альпиниста, устроив целое пыхтящее и сопящее представление. Серебро почернело, где он касался его, расползались длинные тусклые полосы. Пласталь покрылась налётом. Книги рассыпались.
Нурглинг добрался куда хотел, наклонился на одной руке и указал другой на ничем непримечательный, уютно устроившийся среди остальных том. Он выглядел не менее заурядно, чем его соседи и был высотой в две ладони и толщиной в несколько дюймов. Кожаный переплёт выглядел сухим, его возраст трудно было определить. В нём могли содержаться подробности чего угодно.
Нурглинг издал радостную трель и плюхнулся на пол, а затем побежал через зал в пятно тени.
В помещении не было ничего, кроме Фабиана, книг и бесёнка. Теперь же там, несомненно, появилось что-то ещё, огромное и гниющее. Волна зловония ударила в него. Великий нечистый, которого он видел входившим в библиотеку, существо, за которым он гнался всю дорогу сюда, шагнул вперёд. Воздух вокруг него мерцал, как и стены. Хотя здесь было недостаточно места, чтобы вместить его, каким-то образом он поместился. Бесёнок карабкался по складкам плоти, используя свободные мышечные волокна, как верёвки, пока не добрался до огромной руки чудовища. Он завертелся внутри ладони, и великий демон начал его гладить.
Зверь смотрел на Фабиана сверху вниз с лицом из ночного кошмара, но при этом казался странно добродушным, почти доброжелательным. Как и у бесёнка, у него было ещё два рта, один в животе, другой в левой руке. Все три улыбнулись.
– Привет, историтор, – произнёс он голосом, похожим на шипение клубка змей. Его рот был полон копошащихся личинок, и когда он говорил, они вывалились по двое и по трое. – Я – Гнилиус Дождевой Отец, второй в милости Нургла. Мне очень приятно познакомиться с тобой.
Фабиан поднял пистолет и выстрелил. Лазерный луч попал прямо между глаз. Демон уставился на дымящуюся отметину, зрачки пересеклись.
– Это было немного грубо, – сказал он и снова перевёл взгляд на Фабиана. Он ухмыльнулся, и ещё больше личинок посыпалось на пол. – Я не обижаюсь. Ты ничего не знаешь обо мне, кроме лжи, которую рассказывают тебе подобные. Я только прошу тебя выслушать меня. – Он убрал правую руку от головы бесёнка и помахал ею над головой, словно указывая на присутствие кого-то ещё. – Я не причиню тебе вреда.
Фабиана поглотил ужас. Он искал какой-нибудь героический ответ, что-то вроде декламации, которую мог бы произнести магистр ордена, прежде чем нанести удар силовым кулаком, но ничего не смог придумать. Он находился в полуобморочном состоянии, почти теряя сознание.
– Чего ты от меня хочешь? – прохрипел он.
– Я хочу тебе кое-что дать, – сказало существо. – Мой бог – щедрый бог. Он приносит дары, дары жизни и дары смерти. Он – владыка возрождения и конца страданий. То, что у меня есть, не настолько впечатляющее, но тебе всё равно понравится.
Пока зверь говорил, Фабиан чувствовал, как погибает его костюм. Прорезиненная ткань натянулась, угрожая треснуть. Отслоившийся углеродный сплав слетал хлопьями от броневых пластин. Индикаторы мощности на лазерном пистолете тускнели один за другим. Ему следовало бежать, но он не мог.
– На твоём месте, смертный, – продолжал Гнилиус, – я бы прочитал вон ту книгу. – Он вытянул длинный чёрный ноготь в сторону тома, на который указывал его приспешник. – Я бы лично передал её тебе, но, знаешь, если бы я так сделал, ты бы не смог её прочитать. – Он захихикал, и при каждом вздымании его груди изо рта вываливались личинки, словно падавшее в амбар зерно.
– С чего бы мне делать то, что ты предлагаешь? – спросил Фабиан. – Я читал о таких, как ты. Ты искушаешь и развращаешь. Это всё, что ты делаешь.
– Неужели?
– Все ваши боги – зло.
– Все боги – это боги. Они ни хорошие, ни плохие. – Рот в животе Гнилиуса облизал потрескавшиеся губы. – Девять ваших примархов отвернулись от вашего бога к Великой Четвёрке. Они были людьми намного выше тебя. Если они поступили так в своей мудрости, не думаешь ли ты, что предложения Хаоса заслуживают рассмотрения?