Затем он падал, падал, падал вечно, пока его колено не коснулось земли, и он снова очнулся в реальности.
Жиллиман открыл глаза. Он стоял на коленях на равнине Иакса. Меч Императора был воткнут острием вниз в потрескавшуюся землю. Его пламя превратило всё вокруг в стекло. Повсюду валялись обгоревшие доспехи. Только он был невредимым. Мортариона нигде не было видно.
Он встал. Какое бы присутствие ни вселилось в него, оно исчезло. Воздух был чистым. Поблизости не было никаких признаков порчи, и он знал, что меч Императора выжег Божью болезнь. Психический щит Натасе по-прежнему ограничивал место поединка, но сквозь него он мог видеть ясное небо и облака, пробитые огнём лансов. Свирепая орбитальная бомбардировка опустошала армию Мортариона, которая отступала без предводителя и в меньшинстве под прикрытием отравленных туманов.
Воздух затрещал. Вокруг него появились золотые гиганты. Ещё дальше другие всплески энергии возвестили о прибытии новых кустодиев в тылу Гвардии Смерти. Ещё до конца дня предателей ждёт великая резня.
Малдовар Кольцюань шагнул к нему.
– Значит, дело сделано?
– Сделано. Мортариона больше нет. Его сеть разорвана, – ответил Робаут Жиллиман. – Чумные войны закончились.
И вложил меч Императора в ножны.
Телепортация являлась мгновенным средством перемещения, но между мгновениями существовал бесконечный промежуток, когда можно было почувствовать варп. Иногда это длилось целую вечность, но всегда забывалось.
Понт Варсиллиан Многославный снова пережил этот момент, как и много раз раньше. Только на этот раз всё было по-другому.
В книгах его ордена было написано, что в древние времена Император касался разума каждого из Своих Кустодианских Гвардейцев. Что Он видел их глазами, и что они разделяли Его мысли. В течение десяти тысячелетий они были лишены этого общения – одни, не осознавая своего одиночества.
На тот краткий, вечный миг, когда Варсиллиан завис между материумом и имматериумом, этот пробел был заполнен. Он мог поклясться, что что-то смотрело сквозь него, что он был одинок всю свою жизнь, не осознавая этого, а теперь это изменилось.
Ощущение прошло.
Вспышка телепорта открыла путь к месту опустошения. Он и его группа из одиннадцати воинов прибыли на поле, где произошла и была проиграна битва. Разбитые танки усеивали грязные склоны холмов. В нескольких сотнях ярдов маячил остов военного поезда Экклезиархии. Повсюду валялись тела, в основном зелёные кости, которые, казалось, лежали здесь десятилетиями. Пятна слизи отмечали места гибели демонов. Что бы здесь ни произошло, теперь всё закончилось. Дым стелился по земле под напором усиливавшегося ветра. Туман вырвался перед ним, скрывшись за горизонтом. Была ночь, но на востоке, над болотами, виднелось обещание рассвета.
– Рассредоточиться, – сказал Варсиллиан своим братьям. – Найдите выживших. Гелистан, Адриан, за мной.
Варсиллиан направился в медицинский комплекс. По пути они миновали пару гравитационных танков Адептус Астартес. Оба лежали на земле с выключенными гравитационными полями. Внутри и вокруг находилась дюжина Новадесантников. Некоторые были ещё живы, все без сознания.
– Отметьте их местоположение, – сказал Варсиллиан. – Вызовите эвакуационные медицинские транспорты.
Они вошли внутрь. Заброшенные залы приветствовали их, заросшие за столетия упадка, хотя после захвата комплекса прошло не так много времени. Повсюду виднелись завядшие заросли мясистых растений и ещё более ядовитые лужи, где умерли демоны. Но они не видели никаких признаков активных Нерождённых, ни глазами, ни на сложном сенсориуме брони.
Они направились дальше. Вокруг царила мёртвая тишина. Не было никаких признаков жизни, кроме ветра. Вверху рассеивались облака. Появились клочки неба.
– Фиксирую пятерых живых Адептус Астартес в центральном зале, – передал по воксу Адриан. В шлеме Варсиллиана появились точки местоположения.
– Тогда давайте начнём оттуда, – сказал кустодий.
Они пробирались по заваленными обломками коридорам, по пути натыкаясь на трупы погибших Новадесантников. Они отметили их местоположение. Хотя космические десантники были слишком сильно поражены чумой или быстрой мутацией, чтобы собрать геносемя, им и их боевому снаряжению окажут надлежащие почести.
Пять признаков жизни слабо пульсировали из боевой брони, работавшей на аварийных системах. Кустодии вошли в центральный зал и обнаружили Адептус Астартес, лежавших вокруг источника взрыва.
– Несомненно, место артефакта, – сказал Гелистан. От котла ничего не осталось, только чёрная звезда на полу. Варсиллиан подошёл к ней, пока его товарищи проверяли Адептус Астартес, и обнаружил шестое тело, обычное человеческое, такое маленькое, что он сначала принял его за груду тряпья.
– Этот тоже жив, – сказал Варсиллиан. Адриан присоединился к нему.
– Как это возможно? – спросил он. – И остальных отбросило взрывом. Почему он по-прежнему здесь?
– Он болен, – сказал Варсиллиан. Он осторожно перевернул тело. Больное, измождённое лицо смотрело на него слепыми глазами. – Милитант-апостол.
Матьё с хрипом втянул воздух. Его руки судорожно сжались.
– Помогите мне, – сказал он.
– Успокойтесь, помощь уже в пути, – сказал Варсиллиан.
– Не поможет, – простонал Матьё. – Я должен… Я должен пойти к нему. Мне нужно передать последнее послание по приказу Императора.
– Я должен поговорить с примархом.
Тридцать девятая глава
ГАМБИТ ДОЖДЕВОГО ОТЦА
– Дело в том, что вы, псайкеры, – произнёс Гнилиус, и обрушил поток вонючей воды на Тигурия, – переоцениваете себя.
Щит синей духовной силы вспыхнул перед Тигурием, и поток Гнилиуса обрушился на защиту. Вода плескалась вокруг библиария, отклоняемая его силой, смывая бесценные тома и превращая их в груды мокрого мусора, из которых выросли кусты ежевики.
Дождевой Отец продолжил швырять заклинания в библиария, оттесняя его назад. Тигурий взмахнул посохом и отразил разряды разрушающей силы, но они попали в книги в протянувшиеся вдоль коридора клетках, разлагая их, трансформируя или поджигая. Дым и зловонные газы заполнили узкий проход.
– Я много слышал о том, что ты могучий воин. Как я разочарован, когда, наконец, встретившись с тобой лицом к лицу, обнаружил такой… такой… экземпляр.
Гнилиус вытянул жезл вперёд. Кричавшие петли багровой силы устремились к Тигурию, и он с трудом отразил их. Они ворвались в клетки и взорвали их с металлическим скрежетом.
Тигурий ничего не сказал, отказываясь вступать в спор с Дождевым Отцом, но вместо этого ответил, продемонстрировав собственную мощь. Он так сильно потянул варп, что Фабиан почувствовал, как прогибается реальность. Молния вырвалась из навершия посоха. Гнилиус попытался заблокировать атаку стеной сотворённой из ничего кипевшей грязи, но энергия пронзила её, ударив великого нечистого в центр груди и оставив паутину ожогов на разлагавшейся коже.
Гнилиус закашлялся, и из его главного рта вырвался гейзер личинок.
– Значит, ты умеешь кусаться, – сказал он, вытирая паразитов с губ. Он выбросил левую руку и швырнул в библиария клубок мух изо рта под ладонью. Они врезались с силой брошенного из катапульты камня, отбросив Тигурия, затем разорвались на его броне и начали грызть керамит. – Но у меня больше зубов, чем у тебя, – добавил он.