— Мне тоже насадить приманку на крючок? — спросил Марти.
— Таковы правила игры, — ответил Харри Файнман.
Коренастый, мускулистый, он уступал Артуру в росте. Преждевременно поседев, он начал лысеть, но, тем не менее, воротник его черной кожаной куртки закрывали не успевшие поредеть волосы. Добродушное выражение мясистого лица сочеталось с пронзительным взглядом маленьких глаз, прятавшихся под густыми темными бровями. Он энергично смотал нейлоновую леску и закрепил удочку рядом с банкой с наживкой и коробкой, полной рыболовных снастей.
— Считай, что ты поймал рыбу, только тогда, когда все подготовил для этого сам.
Увидев растерянное лицо Марти, Артур подмигнул сыну.
— Червячкам будет больно, — прошептал Марти.
— Не знаю, способны ли они ощущать боль, — задумчиво проговорил Харри. — Может, и способны. Но это в порядке вещей.
— Это в порядке вещей, папа? — переспросил Марти.
— Думаю, да.
За все время их жизни у реки Артур впервые взял Марти на рыбалку.
— Твой папа хочет облегчить тебе жизнь, малыш. А я — нет. Ловить рыбу — серьезное дело. Целый ритуал.
Марти уже слыхал кое-что о ритуалах.
— Значит, надо вести себя по правилам, и тогда мы не будем чувствовать вину.
— Так и есть, — подтвердил Харри.
Взгляд Марти стал отсутствующим — он явно вынашивал очередную идею.
— Пегги выходит замуж… Этого требует ритуал, потому что они собираются заниматься любовью, правда? Иначе они бы чувствовали себя виноватыми?
Утром Франсин и Мартину предстояла поездка в Юджин на свадьбу родственницы. Артур собирался отправиться с ними, но появились более важные дела.
Артур посмотрел на сына.
— Ты заходишь слишком далеко в своих рассуждениях.
— Он твой сын, старик.
— Заключение брака — праздник. Это ритуал, но очень радостный. Совсем не такой, как насаживание червя на крючок.
Харри усмехнулся.
— В наши дни никто не чувствует вину, занимаясь любовью.
Марти удовлетворенно кивнул и взял из рук отца леску с крючком. Артур осторожно подцепил червя из картонки и протянул сыну.
— Сверни его в кольцо и насади на крючок несколько раз.
Марти фыркнул, следуя указанию.
— У червей желтая кровь, — заметил он. — Хлюпает.
Они безуспешно рыбачили в течение часа. К половине десятого Мартин уже мечтал убрать удочку и съесть бутерброд.
— Согласен. Руки чистые? — спросил Артур. — Смой соус из червей.
— Фр-р-р. — Марти почти коснулся воды лицом, пытаясь опустить руки поглубже в воду.
Харри откинулся назад и сжал удочку коленями. Он закинул руки за голову и широко улыбнулся.
— Мы не занимались этим годами.
— Я не слишком скучаю без рыбалки, — бросил Артур.
— Ах ты, неженка!
— Папа — не неженка! — крикнул Марти.
— Заступись, сынок! — подбодрил его Артур.
— Ловить рыбу — скверное дело!
— Яблоко от яблони недалеко падает, — подытожил Файнман.
Поля шляпы свисали ему на лицо и закрывали глаза. Неожиданно Артуру вспомнился сон, в котором голова друга представлялась ему луной, и вздрогнул. Поднялся прохладный сырой ветер и завел прекрасную скорбную песню.
Марти рассеянно жевал бутерброд.
4 октября
Сосны подступали к дому так близко, что их можно было принять за рисунок на оконных занавесках. А за ними открывался великолепный вид: излучина тихой, поросшей зеленью реки. С запада надвигались белые, темнеющие к горизонту облака.
Сидя на кухне среди медных горшков и мисок, Артур разбил яйца в сковороду, греющуюся на огне.
— Мы знаем друг друга уже тридцать лет, — сказал он, раскладывая омлет с колбасой на тарелки. Одну из них он поставил на тяжелый дубовый стол перед другом. — Но редко видимся.
— Именно поэтому мы так долго остаемся друзьями. — Харри трижды постучал вилкой по столу. — Из-за этого воздуха я так голоден, будто в последний раз ел тоже тридцать лет назад. Что за чудное место!
— Ты убиваешь во мне сентиментальность, — заметил Артур, выходя за кувшином апельсинового сока.