Так много смертей… Триллионы, убитых нами… Интересно, как выглядят лестничные боги после смерти, когда от их тел остаются одни скелеты? Поле сражения заполнено телами мертвых… Мы тоже стоим в очереди, ожидая смерти… Саламандра. Лягушонок, Бабар и акулы впереди, они рассерженно поглядывают на нас… Они не хотят, чтобы вы приближались, не желают ближнего боя, — объяснил Мартину Теодор.
…
— Мартин, проснись. Вот немного воды. Попей.
— А тебе?
— Я уже пила. Пей.
Он отсосал шарики из воздуха. Один попал ему в глаз, немного ожег. Вода плохо пахла. Но это была вода.
Пищи не было.
Некоторое время Мартин не чувствовал голода, пока он ни увидел, как похудела Ариэль — тогда он словно ощутил ее голод, хотя она и не жаловалась.
— Это продолжается, по крайней мере, шесть дней, — сказал Мартин.
— Это продолжается точно восемь дней.
— Откуда ты знаешь?
Она подняла правую руку и показала на средний палец.
— Восьмой. Я зубами откусываю ногти. Видишь? Длинных осталось только два.
…
Мои родители мертвы? Откуда я знаю? Может быть, мы вскоре встретимся. А Роза? Я вижу ее в шеренге очереди. Она не смотрит на меня, кажется она не желает говорить со мной. Теодор направляется к ней. Ему что, ему не нужно беспокоиться о своем месте в очереди…
…
— Какой Теодор? — спросила Ариэль. Ее губы потрескались и сильно кровоточили. Она выглядела эльфом — с большими голодными глазами и ввалившимися щеками.
— Он уже умер.
— На Ковчеге?
Мартин покачал головой. У него ныли шейные мышцы, кости похрустывали, мускулы атрофировались. А размяться нету сил.
— Нет, на «Спутнике Зари». Он покончил жизнь самоубийством.
Ариэль сморщилась, стараясь сосредоточиться.
— Может быть, я теряю память. Я не помню его.
Мартин посмотрел на нее и внезапно почувствовал неприязнь к ней. Его губы запеклись и началитрескаться, он облизал их.
— Он был очень смышленым, — сказал он. — Намного сообразительнее, чем я.
Она покачала головой, и неприязнь возросла.
— А я помню его очень хорошо, — сказал Мартин, но у них не было сил, чтобы продолжить этот разговор дальше.
.
.
.
.
.
Капитан Блайг в лодке
делит добычу между
мужчинами
.
.
.
.
узкий пролив
.
.
.
.
Капли воды дождем упали на его губы.
— Мартин?
Что-то движущееся, поднимающееся, висящее. Давление рук на спину. Знакомые голоса.
— Двадцать два дня.
— Мартин.
Небольшая боль в руке ничего не добавила в общей боли во всем теле. Покалывание, острая боль, кости размалываются, в глазах только белая пелена и больше ничего.
Затем отблески света. Дождь, стучащий по шоссе на пути в Орегону. Отблески света в салоне машины — на полу. на потолке, везде.
— Привет.
Недолго осталось стоять в очереди смерти.
— Привет, — ответил он. Голос звучал гулко, подобно стуку камню, падающему со скалы.
— Ты выглядишь паршиво, мой друг.
Кто это? Кто-то знакомый?
Тень на свету. Другая тень.
— Я ничего не вижу.
— Знаете ли вы, что оба были мертвы? Я имею в виду фигурально. Ваши сердца остановились, но последняя остающаяся в корабле энергия окутала вас полем, так, чтобы вы не смогли сгнить. Какая-то неправдоподобная история, неправда ли? Так что придется жить дальше, Мартин.
Кто бы мог так разговаривать?
Джой Плоский Червяк.
— Я на корабле? — спросил Мартин. — На «Борзой»?
— Мы подобрали вас пять дней назад. Ваши раны заживают. Вы выглядите уже лучше. Мы подобрали еще четыре корабля. Спасено семь человек и семеро Братьев.
— Ариэль…
— Она жива. Но это все просто чудеса, Мартин.
Он увидел лицо Джоя более резко.
— Война7
— Она до сих пор продолжается. Мы до сих пор здесь, — Резко-проявившееся симпатичное лицо Джоя — брови дугой, широкая улыбка. Он крепко сжал ладонями руку Мартина. Кожа теплая, сухая, будто бы нагретая солнцем.
Мартин изогнул шею и осмотрел себя — закутанного в оздоровительное поле, окруженного согревающим жжением электричества. Он расслабился. Сглотнул. Горло чувствительное.
— Ганс?
Улыбка Джоя исчезла:
— Мы делаем Работу. И этого достаточно.
Дополнительный список: Хаким Хадж, Эйрин Ирландка, Чэм Акула, Шелковистый, Сухая Кожа — Норман, Пронизывающий Взгляд — все они или погибли, или пропали без вести. Но скорее они были мертвы, так как прошло уже достаточно времени, как от них не поступало никаких вестей.