— Да, сэр, — согласился Гордон.
— Эти рассказы… утверждения… то, что говорил Гость… Вы верите в них?
— У нас нет оснований не верить, сэр, — сказал Артур. Харри согласно кивнул головой.
— А вы, мистер Файнман, что вы думаете об австралийском фантоме?
— Судя по тому, что я видел, господин президент, он является почти точной копией нашего. Наверно, этот объект больше, так как находится внутри скалы больших размеров.
— Но у нас нет ни малейшего представления о том, что скрывается в обеих скалах, не так ли?
— Да, сэр.
— Можем ли мы просветить скалу рентгеновскими лучами? Или частично взорвать ее и подобраться поближе к кораблю?
Роттерджек усмехнулся.
— Мы рассматривали множество способов изучения глыб, но не остановились ни на одном.
Артур почувствовал раздражение, однако кивнул.
— Я думаю, осторожность сейчас — самое главное.
— А что вы скажете о роботах? Две противоречивые истории… Люди моего поколения зовут таких существ Пузанчиками. Вы знаете, что это такое, господа?
— Название попадалось нам, сэр.
— Пузанчики несут добро. То же сказали и роботы премьер-министру Миллеру. Я говорил с ним. Миллер не совсем доверяет пришельцам, или, по крайней мере, притворяется, что сомневается в них, но… он не видит причин держать общественность в неведении. Здесь у нас другой случай, так?
— Да, сэр, — согласился Артур.
Маккленан прокашлялся.
— Мы не можем предсказать последствия, если сообщим миру, что у нас есть пришелец, предрекающий близость судного дня.
— Карл скептически относится к любым планам предать происходящее огласке. Итак, что же мы имеем? Четырех человек, находящихся взаперти, наблюдателей в Шошоне и Фернис-Крике и недосягаемую скалу.
— Люди задержаны по другим причинам, — объяснил Артур. — Хотя следы биологического заражения и не обнаружены, мы не имеем права рисковать.
— Правда ли, что вы не нашли у Гостя никаких бактерий?
— Пока нет, — вступил в беседу генерал Фултон. — Мы продолжаем исследования.
— Короче, все идет не так, как мы предполагали, — рассудил Крокермен. — Ни сигналов из Коста-Рики, ни летающих тарелок, ни артиллерийских снарядов, взрывающихся в пустынях, ни выползающих изо всех углов спрутов.
Артур покачал головой, улыбаясь. Благодаря приятным манерам, Крокермен вызывал уважение и симпатию окружающих. Президент, подняв густую темную бровь, взглянул на Харри, потом на Артура, потом — мельком — на Маккленнана.
— Но это все же произошло.
— Да, сэр, — произнес Фултон.
— Миссис Крокерман сказала, что сегодня состоится самая важная встреча в моей жизни. И я знаю, она права. Но я боюсь, джентльмены. Мне нужно, чтобы вы помогли мне пройти через это. Помогли нам пройти через это. Мы справимся, не правда ли?
— Да, сэр, — мрачно подтвердил Роттеджек.
Остальные не ответили.
— Я готов, генерал.
Президент выпрямился на стуле и повернулся лицом к темной занавеске. Фултон сделал знак дежурному офицеру.
Занавеска поползла в сторону.
Гость стоял возле стола в той же позе, в какой Артур и Харри оставили его накануне.
— Привет, — сказал Крокермен.
Его лицо в тусклом освещении казалось мертвенно-бледным. Скорее всего, пришелец, благодаря своему чувствительному к яркому свету зрению, видел посетителей лучше, чем те его.
— Привет, — ответил Гость.
— Меня зовут Уильям Крокермен. Я — президент Соединенных Штатов Америки, глава наций той страны, где вы приземлились. Есть ли нации там, где вы живете?
Гость не ответил. Крокермен посмотрел на Артура.
— Он слышит меня?
— Да, господин президент.
— Есть ли нации там, где вы живете? — повторил Крокермен.
— Вы должны задавать только важные вопросы. Я умираю.
Президент растерянно откинулся на спинку стула. Фултон шагнул вперед, словно собираясь вклиниться в беседу, указать посетителям на дверь и избавить Гостя от дальнейшего напряжения сил, но Роттерджек преградил ему путь и покачал головой.
— У вас есть имя? — спросил президент.
— Его нельзя перевести на ваш язык. В основе моего имени лежит химическая терминология. Так звали многих, подобных мне.
— Есть ли у вас семья на корабле?
— Мы — одна семья. Все остальные погибли.
По лицу Крокермена струился пот. Он, не отрываясь, смотрел на лицо Гостя, на его три золотых глаза, которые, в свою очередь, уставились на президента.
— Вы сказали моим коллегам, нашим ученым, что корабль является оружием, которое разрушит Землю.
— Это не оружие. Это — мать новых кораблей. Машина сожрет ваш мир и создаст новые корабли, способные отправиться еще куда-нибудь.
— Я не понимаю вас. Вы можете объяснить?
— Задавайте вопросы по существу, — потребовал Гость.
— Что произошло с вашим миром? — не задумываясь, спросил Крокермен. Он успел прочитать стенограммы бесед с инопланетянином, но хотел услышать историю Гостя сам.
— Я не могу назвать свой мир или сказать, где он находился. Мы потеряли счет времени, прошедшего с тех пор, как мы покинули его. После многих лет безмятежного холодного сна мы смутно помним нашу планету. Первые корабли приземлились и спрятались внутри ледяных глыб, покрывающих долины одного из наших континентов. Они воспользовались содержимым этих ледяных масс, а потом начали пробивать себе путь дальше. Мы и не подозревали о них. В конце концов, корабль, который вы видели — а он из нового поколения, — появился в центре города и остался там. Планета тряслась, а мы пытались что-либо предпринять. Вокруг простирался космос. Поблизости было несколько планет, но ни одна не привлекла нас, и мы не покинули наш мир. Мы знали способы выживания в космосе, даже в течение долгого времени, и построили дом внутри корабля, надеясь, что он покинет нашу планету до наступления конца. Но корабль не спас всех нас. Он поднялся до того, как оружие превратило наш мир в расплавленные камни, лаву и пар, и унес нас с собой. Но другие, насколько мы знаем, не выжили.
Крокермен кивнул и сложил руки на коленях.
— Что представлял собой ваш мир?
— Похож на ваш, только меньше по размерам. Много льда. Население — подобное мне, но не по форме, а по образу мышления. Много различных форм: кто-то плавал в холодных водах морей, образующихся в результате таяния льда, кто-то, как я, передвигался по суше, кто-то жил во льду. Все мыслили одинаково. За многие тысячелетия мы сделали нашу жизнь такой, какой хотели, и жили счастливо. Свежий воздух был насыщен запахом родства. Везде, даже в отдаленных районах, покрытых толстыми льдами, ощущалось благоухание детей и родных.
Артур почувствовал комок в горле. На щеке Крокермена виднелся мокрый след, и он пытался заслонить лицо рукой.
— Они объяснили, почему разрушают ваш мир?
— Они не разговаривали с нами, — ответил Гость. — Мы догадались, что машины пожирают миры и что они не живые существа — просто машины без запаха, наделенные способностью мыслить.
— Общались с вами какие-нибудь роботы?
— Не понимаю.
— Небольшие механические устройства, — подсказал Роттерджек. — Разговаривали с вами? Успокаивали?
— Ничего подобного не помню.
Крокермен глубоко вздохнул и на секунду закрыл глаза.
— У вас были дети? — спросил он.
— Представители нашей разновидности не имели права обзаводиться детьми. У меня были родственники.
— У вас осталась… так сказать, семья?
— Да. Родственники и учителя. Ледяные братья по связке.
Крокермен покачал головой. Слова пришельца ничего не говорили ему. По правде говоря, они мало значили для всех присутствующих. Многое из сказанного Гостем будет изучено позже, и возникнут новые и новые вопросы — если только Гость протянет достаточно долго, чтобы ответить на них.
— Вы выучили наш язык, слушая передачи с Земли?
— Да. Ваши радиосигнали привлекли пожирателей на эту планету. Мы слышали то, что воспринимали и собирали машины.
Харри сосредоточенно стенографировал, только карандаш поскрипывал.