Нифигасе подарок!.. Лежат себе интересные такие машинки, а мы про них - ни слухом, ни духом. То-то у командира гусарского Иркутского полка глаза загорелись, прямо сейчас, наверное, и отправит своих за "игрушками"...
- Господа, прошу всех учесть следующее!.. - Привлекает к себе внимание исчезнувший, затем появившийся вновь ротмистр Бессонов. - Сегодня ночью восставшим удалось захватить Дом предварительного заключения. Пока одна группа нападавших отвлекала внимание охраны, вторая сумела прорваться... В общем, около трёхсот уголовников вырвались на свободу...
Твою ж дивизию!.. Как ни кощунственно звучит, но - слава Богу, что моих там в охране не было! А если бы были - хрен кто туда бы пролез!.. А вот у этих уродов, как минимум, три пулемёта уже имеется...
***
Город плавает в каком-то дурманном полусне. Кто-то только начинает просыпаться, кто-то наоборот - засыпать, когда мы выезжаем. Во всяком случае людей на улицах почти нет, и никому наша маленькая колонна неинтересна. Может быть, в нашем случае потому, что маленькая - ещё не значит беззащитная. Первыми едем мы с Буртасовым на бронереношке, которую испытывали в Ораниенбауме. Простреленное котельное железо заменено на хромо-никелевую броню, штатный щиток от максима уступил место наклонному, закрывающему обоих номеров расчёта. В качестве "пассажиров" - семь диверсов в десантном отсеке, двое из которых дежурят у пулемёта. За нами, отстав метров на десять, катит привезённый из Института любимый бенц Келлера. С шофёром, генералом, и тройкой моих бойцов в качестве бодигардов. И замыкает "караван" полувзвод конвойных казаков-уральцев.
Редкие прохожие на всякий случай стараются исчезнуть в подъездах и подворотнях, люди уже напуганы происходящим и прекрасно понимают, что с утра и баба с пустыми вёдрами, и броневик с солдатами - это к неприятностям. Хотя, есть вон и в приметы не верящие...
Заворачиваем за угол и практически лоб в лоб сталкиваемся с группой революционных студентов. Обосновались они здесь, видать, ещё с вечера, и довольно основательно. Метров за пятьдесят от перекрёстка половина дороги перегорожена телегой с какими-то брёвнами, рядом, препятствуя проезду, лежит одно из них. Илья начинает притормаживать, от кучки отделяется один из них и, привычным жестом поправив на плече винтовку, двигается нам навстречу... Привычным, блин, жестом!.. Студенты какие-то странные... У каждого винтарь, плюс револьвер в кобуре на поясе. Только что стояли кучкой, но быстро рассредоточились... Трое стволы наизготовку взяли, двое в подъезд ломанулись. То ли за подмогой, то ли сверху пострелять...
Буртасов крутит руль сначала влево, затем вправо, останавливаясь по диагонали проезжей части и закрывая корпусом машину с генералом. "Призраки", всё поняв без слов, замирают у амбразурок в бортах. Казаки, почуяв неладное, подтягиваются ближе и окружают бенц ощетинившимся стволами кольцом...
Всё! Узнал гадёныша! Один из тех, с кем "беседовал" тогда на демонстрации!.. Сзади слышно негромкое от кого-то из диверсов:
- Окна... Второй этаж справа... Держу...
"Студент" настороженно оглядывает тихонько урчащий движком броневик, казаков на заднем плане, затем быстрым движением скидывает и берёт наизготовку свою трёхлинейку. Грамотный, с...ка!.. Не бывает таких студентов! Крепких, подтянутых, опытных с оружием!..
- Кто такие?! Куда и по чьему приказанию следуете?! Откройте дверь и выйдите из авто!.. - Для большего эффекта "студент" стучит прикладом по броне... Звон стекла где-то справа сверху, короткая очередь "стеньки", изо всех сил пинаю дверь, которая отправляет на брусчатку не успевшего убраться с её траектории проверяльщика... Гулкие выстрелы винтовок перемешиваются с басовитой строчкой максима... Прыжок на мостовую, "бета" делает лишнюю дырку во лбу начинающего приходить в себя ряженого... Два шага в сторону, на колено, ствол следует за взглядом...
Три трупа возле телеги, один повис на подоконнике раскрытого окна, трое казаков уже влетели в подъезд... Возвращаюсь к своему "студенту", выворачиваю карманы, расстёгиваю шинель... Не густо... Деревянный портсигар с пятью папиросами, коробок спичек, носовой платок, около рубля мелочью... Ни документов, ни записок, ни каких-нибудь мандатов... И откуда взялся этот, блин, ниндзя, то бишь, - "скрывающий личность"?..
Шум возле подъезда заставляет отвлечься. Двое уральцев, грамотно заломав, выводят на свет белый ещё одного, наверное, единственного оставшегося в живых детинушку в студенческой шинели. Третий идёт следом, неся в руках... Нет, ну это - форменный дурдом и разрыв шаблона! Все - люди, как люди, с винтовками, а этот - с ковбойским винчестером! Да ещё и под револьверный патрон! Буффало Билл, блин, с Натаниэлем Бампо в одном флаконе, в смысле - в одной шинели!.. Надо подойти познакомиться, а вдруг действительно Чингачгука знает?..
Пленному уже связали руки за спиной тонким сыромятным ремешком, видел я у уральцев запасы столь ценного предмета. Вот такие они, яицкие ковбои!..
- Кто таков? Что здесь делал? - Пытаюсь начать конструктивный диалог, но неудачно.
- Да пошёл ты!..
Ну, не хочешь по хорошему, будет - как всегда! "Лодочка" справа по скуле, прямой - в солнечное сплетение... Грубиян падает на колени, стараясь вдохнуть воздуха. С пятой, или шестой попытки ему это удаётся, а на выдохе!..
- Shit!.. (Дерьмо!)
Хоп! Стоп игра!.. Я только теперь понимаю, что где-то краем сознание царапнула то ли интонация, то ли произношение, когда он меня послал!..
- Fucking bastard! - По глазам вижу, понимает, сволочь. - See you later! (Ещё увидимся)
Казаки не пожалели ещё одного ремешка связать ноги, а мои орлы притянули трофейным брючным ремнём ручки к ножкам. Так что дальше у нас в кузове "человек-лягушка" поедет...
Оттащить бревно за специально привязанные к одному из концов веревки труда не составило, собрать трофеи - тоже, и через две минуты колонна продолжает движение...
Возле Адмиралтейства нас снова останавливают, но уже - "свои". Генерал Хабалов приказал собраться здесь оставшимся верными присяге частям. Которых на данный момент очень немного, если не сказать хужее и грубее. Ставим броневик возле входа, казаки располагаются рядышком, а Фёдор Артурович в сопровождении десятка "призраков" под моим чутким руководством следует на рандеву с теперь уже бывшим командующим Особым Петроградским военным округом...
*
Генерал-лейтенант Хабалов, сделав непроницаемое лицо, с неимоверной безысходностью в душе в очередной раз слушал пустопорожние бредни министра внутренних дел Протопопова, требовавшего от Петроградского градоначальника Балка и начальника Охранного отделения генерал-майора Глобачёва наконец-то обеспечить порядок в Столице. Первый в речи министра был упомянут скорее для проформы, все знали о дружбе бывших однокашников, поэтому большинство упрёков досталось начальнику Петроградской охранки. Военный министр Беляев в свою очередь предъявлял претензии генералу Чебыкину, в чьём ведении значились взбунтовавшиеся запасные гвардейские батальоны. Тот, вяло возмущаясь, в сотый, наверное, раз объяснял, что столичная жизнь развращает солдат, что он неоднократно обращался в Ставку с просьбой о ротации гвардейских частей в Петрограде, но всё спускалось на тормозах генералом Алексеевым.
"Господи Всевышний, они же только и думают о том, как самим выйти сухими из воды, переложив вину на другого! И абсолютно никто не думает о том, как прекратить безобразия в городе" - Тоскливо подумал генерал. - "До четырёх утра спорили, ни к каким выводам не пришли, и сейчас то же самое... Так хорошо всё складывалось, за деятельность в бытность губернатором Уральской области был зачислен в списки Лейб-гвардии уральской Его Величества сотни сводно-казачьего полка и даже орден Белого Орла получил, и вот сейчас - бунтующий Петроград и конец карьере..."
Очередная гневная тирада Протопопова была прервана громким звуком внезапно открывшейся двери и в кабинете появились двое. Идущего впереди узнали все - высоченную фигуру и столь приметный облик нельзя было не узнать. "Первая шашка России", любимчик и, как говорили в узких кругах, - фанатичный "преторианец" Императора, а сейчас и Регента, генерал Фёдор Артурович Келлер. Сопровождавший его невысокий худощавый капитан помимо Георгия 4-й степени имел ещё и Владимира с мечами на шее, что являлось большой редкостью для его чина и говорило о многом...