Ребята возвращались один за другим, совершенно не реагируя на его присутствие: бросали на стол конверты, садились рядом и глаза их казались пустыми, безжизненными.
— Якутин, Якутин, очнись, подъём!- Сергей тряс за плечо шамана, стараясь привести его в чувство.
— Чего ты тут? Ты же только что ушёл, — парень, казалось, выпал из времени и ничего не помнил, глаза его были туманными и смотрели куда-то в сторону от собеседника.
— Я уже полчаса тут тусуюсь, тебя жду. Ты что, ничего не помнишь?
— Оставь его в покое, Васильев, — майор вошёл неожиданно, — он скоро в себя придёт, это специальная процедура была. Которую, кстати говоря, ты единственный успешно провалил.
— А что, я такой же должен быть?
— Теперь можно сказать, да. Вы все прошли проверку, контрольно-пропускной пункт успешно преодолели, так говорится. Мне когда-то такое же устроили, если бы не видео запись, то я бы ни за что не поверил.
— А как же я?
— Ты тоже всё прошел, принят в наш батальон, но странный ты какой-то, самый сильный гипнотизёр, каких я только знаю, не смог тебя отключить, да и остальные тебя не раскусили, ты у нас фрукт ещё тот, но нам подходишь.
— А дальше что?
— Вечером всё узнаешь, сейчас просто тихо посиди, через полчаса они опомнятся, ну, так специалисты сказали, я сам не знаю.
Сергей сел на стул и погрузился в собственные мысли, он так и не понял, что творится вокруг них, зачем всё это. Гипнотизёр, гадалка, какой-то странный дядька с благовониями, дымами и усыпляющим шёпотом, как-то всё это не вязалось со столь солидной и секретной организацией. Какой-то контрольно-пропускной пункт пройден, их, по всей видимости, отныне допустят к чему-то другому, более секретному и важному, может, хоть теперь что-то прояснится.
Глава третья. Тяжело в учении…
В следующие несколько недель, как и следовало ожидать, ничего сверхъестественного не произошло, никаких государственных тайн или секретных сведений они не узнали, только подписали дополнительные документы о неразглашении всего, что происходит с ними, хотя по общему мнению, ничего особенного в том не было, на взгляд Сергея, так это была самая обычная армейская "учебка", в которой, разве что, учили их основам психологии, гипноза, различных гаданий и предсказаний, а в остальном всё, как в армии. Ему и Якутину было не привыкать, они легко втянулись в распорядок дня, да и нагрузки были далеко не запредельными, а вот остальным пришлось не сладко, особенно увальню Диме, который за десяток дней похудел на три размера, выглядел бледным и осунувшимся. В первые дни Егоров упорно пытался "закосить", как говорили в армии, симулируя то вывих, то растяжение, то простуду, но теперь с ними постоянно находился старик целитель, что обучал их методам оказания первой помощи с помощью естественных природных материалов, варил чудодейственные настойки и отвары, которые симулянта за несколько часов поднимали на ноги, "фокусы" не удавались.
Майор зверел с каждым днём, глядя на всё это, и вот вчера он окончательно вышел из себя, наорал на всех, а сегодня в четыре тридцать утра прозвучал сигнал тревоги и отделение с полной выкладкой было отправлено в марш-бросок на пятнадцать километров. Условия были обычными: вещь-мешок, автомат, бронежилет, шинель-скатка, хотя её дано уже исключили из армейской амуниции, и, конечно же, каска, а результат отделению засчитывался после финиширования последнего бойца и никак иначе.
В свои права уже вступила поздняя северная осень, когда холодный пронизывающий до костей ветер сопровождался резкими ледяными струями дождя, часто переходящего в не менее неприятный мокрый снег, под ногами в полной темноте всё хлюпало, норовя убрать последнюю опору, берцы разъезжались в разные стороны, изо всех сил стараясь лишить хозяина последней зыбкой надежды сохранить равновесие, а опрокинуться в мерзкую жижу, в которую превратилось покрытие просёлочной дороги, вовсе не улыбалось. Не видно ни зги, серо-белая полоска впереди, окаймлённая чёрными призрачными стенами кустов и деревьев вдоль обочин, круговерть воды и снега, а где-то там, в невидимом далеке, финиш…
— Да я по судам его затаскаю, наследства лишу до седьмого колена, — Егоров сквозь прерывистое дыхание костерил командира, — сам чёрт тут ногу сломит, а нас всех инвалидами сделает!
— Остынь, Димыч, дыхание побереги, и без того через раз на ладан дышишь, — Якутин, бегущий сзади, оборвал его тираду, — сам ты сюда подвязался, а это обычная тревога, учти, учебная.