Он делает картинно-медленный жест в сторону ближайшей забегаловки, и мы идём рядом, как два подростка. На расстоянии. Мне приходится семенить, чтобы подстроиться под Марковы неспешные шажки. Где-то там, сзади, вероятно, ругает меня Инна. Она бы, наверное, сбежала. Или сказала что-нибудь резкое. А я… не могу. Нельзя же с людьми плохо, не по-человечески это как-то.
В кафе уютно и хорошо пахнет. Свет рассеянный, романтичный. И тепло. После дождя и улицы — замечательные ощущения.
Марк ограничился кофе, а я заказала себе кофе и пирожное — голодная после работы, к тому же — стресс. Не каждый день я хожу на свидания.
— У меня широкие прогрессивные взгляды, — Марк деликатно прикасается губами к чашке. Все его движения преисполнены медлительного достоинства. — Я горячо приветствую западные стандарты. Мне нравится независимость и равноправие, когда мужчины и женщины имеют равные права во всём.
Всё понятно. За кофе с пирожным платить мне. Я тихонько вздохнула. Кажется, Инна уже выиграла не одно очко в нашем споре о знакомствах в Интернете. Но всё хорошее — ещё впереди. Меня ждёт долгая лекция с элементами воспитательного процесса. Как в садике. Инна так нередко своих детишек воспитывает. Учит словом, как она говорит.
— Брачный договор — замечательное изобретение человечества, — Марк закатывал свои прекрасные очи, входя во вкус беседы, где он — театр одного актёра, а я — благодарный слушатель. Надо было как-то исправлять ситуацию, поэтому, немного послушав его разглагольствования, рискнула вставить и собственную реплику.
— А кем вы работаете, Марк? — спросила, как только мой потенциальный жених сделал паузу и снова пригубил кофе.
И тут я поняла, что допустила тактическую ошибку. Но было уже поздно.
— По профессии я — патологоанатом, — он говорил со мной, как с душевнобольной, доверительно заглядывая в глаза. — Это был не мой выбор. Родители, знаете ли… Семейственная преемственность. Мои папа и мамуля — врачи. Поэтому выбор был невелик. Но в душе я художник. Творческая натура, и поэтому мой гений нашёл выход, как совместить эти два благородных начала.
Марк сделал паузу. Заглянул добрыми глазами мне в душу и задушевно продолжил:
— У меня, Леночка, свой бизнес. Небольшой, но очень удачливый и успешный. Я помогаю дорогим сердцу покойникам уходить на тот свет красивыми. Посмертный макияж — это искусство, доступное не всем. Не каждый сможет качественно и с душой выполнить свою работу.
Кусочек пирожного встал у меня поперёк горла. Зачем, зачем я взяла его? Кофе было бы вполне достаточно для первого знакомства! Зато аппетит у меня пропал. И я утешала себя тем, что не получу вредные калории на ночь. Нормальные девушки по вечерам не едят сладкого. Фигуру берегут. Вот и я сегодня… буду хорошей правильной девушкой. А Марк между тем вошёл в раж и заливался соловьём.
— Вы говорили, что работаете в социальной сфере. Помогаете старичкам достойно доживать свой век. Мы бы могли стать прекрасной парой! Объединить, так сказать, наши усилия на благо человечеству!
О, Господи. Вот только этого мне и не хватало для полного счастья. Он что, именно поэтому меня и выбрал?! Из-за профессии?!
— Подумайте только: вы помогаете, и я помогаю. Великолепный тандем! Шикарные возможности! Отличные перспективы!
Марк даже раскраснелся. Так ему нравились его идеи. Но для меня это было чересчур. Вежливость вежливостью, но всему есть предел.
— Знаете, Марк, — тщательно подбираю я слова. — Мне кажется, слишком рано говорить о каких-либо перспективах. Думаю, на сегодня нам обоим хватит впечатлений. И, если вы позволите, я бы хотела завершить наше знакомство. Вечер, завтра на работу.
— Конечно, конечно! — тут же соглашается мой собеседник и просит счёт. Это тоже походило на ритуальные услуги. Он хмурил брови, вглядываясь в цифры, шевелил губами.
— Как и положено в цивилизованных странах, за себя я заплачу сама, — спешу успокоить бедного бизнесмена. Тот печально вздыхает и разводит руками, давая понять, что принимает мой выбор, но мог бы и поступить по-другому.
Я быстро положила нужную сумму, а он ещё долго отсчитывал мелочь. Чашка кофе и немножко чаевых. Чтобы не показаться скрягой. Но для меня это уже не имело никакого значения. Кандидата номер один можно вычёркивать из списка.
Инка меня не ругала, а долго ржала. Как лошадь — заливисто и во весь голос. Мы ужинали у меня на кухне и сушили над обогревателем мокрые вещи. Холодно как-то, зябко. Но вдвоём — уютно и тепло, особенно, когда на плите посвистывает чайник.