— В юности ты не была такой сообразительной, — мужчина наклонился и, едва касаясь кончика ее носа своим, заглянул в глаза. Перешел на шепот: — Доверчивее была, добрее…
— Один благородный юноша объяснил мне, как вести себя правильно, — отрезала Гортензия. Отодвинулась, встала на ноги и, ничуть не смущаясь, продолжила: — А потом был еще немолодой мужчина. Я просто усвоила урок. Мне нужен супруг завтра утром, Отти. И либо он у меня будет, либо я вышлю вексель в одну из отвратных газетенок. Ясно, что денег я не получу, но с облезшего дракона хоть чешуйка… — смерила собеседника взглядом: — Что скажешь?
— Скажу, что хочу получить вексель сразу после свадьбы, — Ривотт потер подбородок. — В остальном тебе придется верить моему слову. Не хочу думать, что будет, если он попадет в еще одни руки. Не предполагал даже, что Дадли отыщет его и отдаст тебе… Верил: Дад мне друг.
— Дадли не отдавал, — пожала плечами Гортензия, отчего-то захотелось защитить кузена. Тот почти боготворил Мадсона и никогда не позволил бы ему навредить. Вернулась за стол и продолжила: — Просто погиб внезапно. А его бумаги оказались нужны только мне. Вот и все.
Улыбнулась и сделала глоток из чашки.
— Мне требуется муж на полгода, до моего совершеннолетия. Единственное, необходимо ночевать у меня, чтобы не вызывать подозрений в фиктивности брака. Потом отпущу тебя на свободу.
— А мне нужна постельная грелка как раз на это время, — Ривотт залпом допил чашку и закинул ногу на ногу. Скрестил руки на груди и прошил собеседницу взглядом.
Гортензия рассмеялась в голос. Нашел, чем напугать… Она уже спала с мужчиной, которого не хочется. Даже с двумя одновременно. С новым партнером это будет так же мерзко, как и с предыдущими. Противно, но уже не больно и не страшно. Переживет!
— Идет, — подытожила она, когда смех отпустил. — Правда, муж говорил, я холодна как лягушка…
— Расслабиться после скачек сойдет, — махнул рукой Ривотт и поднялся из-за стола. — Полагаю, у тебя все? У меня куча дел. Давай назначим время, и я пойду.
— Завтра в десять у ратуши, — Гортензия опустошила чашку и поторопилась к двери.
— Завтра в десять, — задумчиво повторил мужчина, и как бы невзначай добавил: — Только имей в виду, твоим супругом будет Отто Библис.
— Плевать! Хоть одноглазый ящер, — усмехнулась Гортензия и вышла прочь.
Ривотт догонять не стал.
В карете никак не могла согреться: руки напоминали замороженных рыбин, челюсть ходила ходуном. Пусть здесь было безветренно и даже пахло цветочными духами, но это не приводило в чувство. Разговор дался непросто. А учитывая произошедшее восемь лет назад, она вообще совершила подвиг.
До замужества Гортензия с отцом, мачехой и их детьми жила в городке у моря, рядом с границей княжества Тлип. Ривотт часто бывал там, проводил время на побережье у тетки. Кузен Дадли дружил с ним. Пока росли, совместных интересов было немного: все-таки пять лет разницы давали о себе знать, — а когда стали постарше, появились приемы, праздники и даже балы. Дела у отца Гортензии шли не очень, и в обществе она появлялась редко, но юноши повадились навещать ее. Частенько составляли компанию на побережье или прогуливались с нею в соседние городки.
Естественно, получили приглашение на ее семнадцатый день рождения. А когда под занавес праздника Ривотт отвел именинницу в сторону и сделал предложение, радости не было предела. Сейчас она бы в первую очередь подумала об ужасном мезальянсе: где это видано, помолвлены дочь средней руки торговца и наследник пусть маленького, но независимого княжества, а тогда ее охватила эйфория. Нет, Теззи не стремилась замуж, но сам факт заставлял девичье сердце стучать кузнечным молотом, а ладони покрываться потом волнения.
Радость была недолгой. Когда Гортензия поделилась с отцом и тот пришел поговорить с молодым человеком, Ривотт заявил, что пошутил, не планировал никакой свадьбы и лишь проверял, поверит ли подружка его словам.
Никогда ни раньше, ни потом ей не было так обидно. Проревела всю ночь, отгоняя злость на выходку приятелей и страх, что навсегда останется старой девой. А полгода спустя к ней посватался богач Патрак, и, уже будучи замужем за ним, Гортензия поняла, что участь старой девы не так уж ужасна…
Дом ожидаемо встретил тишиной: рассчитала всех слуг, кроме девочки-сироты, на следующий день после смерти мужа. Избавилась бы и от последней, но той просто некуда было пойти и, поторговавшись для порядка, Гортензия оставила сироту при себе еще на три месяца. Какая-никакая компания и для одной, и для другой.