— Понимаю. Что ж, тогда не будем отступать от правил?
Мэгги ничего не ответила. С нарочитой неторопливостью она взяла в руки журнал и, развернув его, подчеркнуто углубилась в чтение. Майкл понял намек с полуслова, и оставшиеся часы полета прошли в полной тишине. Наконец на борту вспыхнул огонек внутренней связи, и из динамика донесся голос пилота:
— Сэр, через пятнадцать минут мы совершим посадку в аэропорту Орио-аль-Серио. Пожалуйста, пристегните ремни.
Майкл нажал на кнопку:
— Спасибо, Ричард.
Они пристегнулись. Мэгги одним глотком осушила бокал, стараясь не замечать, как заныло под ложечкой.
Майкл искоса глянул на женщину, которая сидела рядом с ним в машине, мчавшейся между округлых холмов по извилистой дороге к его дому. Верх машины был откинут, и спутанные золотисто-рыжие волосы Мэгги прихотливо раздувал ветер, но ее, похоже, это ничуть не беспокоило. Судя по поджатым губам, она напряженно что-то обдумывала, — по всей вероятности, входила в образ перед знакомством с его родными. За последние двадцать четыре часа Майкл многое узнал о Мэгги Райан.
К сожалению, это была верхушка айсберга, которая лишь распалила его желание узнать больше.
Свежая зелень деревьев и бурые заплатки земли мелькали мимо, и это знакомое зрелище согревало душу Майкла. Многие поколения его предков были землевладельцами, а теперь все эти угодья перешли к нему. И все же Майкл всегда, с самой первой поездки в Нью-Йорк, твердо знал, что хочет сделать карьеру именно там. Отец тогда взял его с собой, чтобы погостить у дяди, и многолюдный улей Манхэттена очаровал Майкла, пробудив в нем стремление во что бы то ни стало завоевать этот город. Увы, людские толпы и беспорядочная городская суета мало соответствовали его потребности в уединении и жизни на природе. Приняв решение распространить деятельность «Ла дольче фамилиа» на Соединенные Штаты, Майкл принялся искать место жительства, в котором притягательные черты Манхэттена сочетались бы с менее суетной атмосферой. Путешествуя по северной части штата, он обнаружил подлинный бриллиант, укрытый в величественных горах долины реки Гудзон, и понял, что нашел место, которое наконец-то сможет назвать своим домом.
Хотя Майкл был счастлив в Нью-Йорке, родные места неизменно придавали ему жизненную силу. Напоминание о том, каким он был когда-то и откуда пришел на свет. Здесь, на принадлежавшей ему земле, не было места ни лжи, ни притворству. В безумном мире новых технологий, денег и деловой конкуренции Майклу необходимо было время от времени напоминать себе о том, что по-настоящему важно.
Город Бергамо, обнесенный стенами, чудился Майклу сокровищем, надежно упрятанным в сердце могучей крепости. Уютно примостившийся у подножия Альп, разделенный на верхнюю и нижнюю часть, Бергамо идеально сочетал в себе черты Старого и Нового Света. Наслаждаясь гладким ходом спортивной машины, Майкл проехал из Citta Bassa в Citta Alta, [11]и городская суета сменилась мирной, почти сельской тишиной. Ощущение покоя и тихой радости охватило Майкла и становилось все сильнее по мере приближения к родному дому.
Он уловил густой аромат сандала и невольно шевельнулся на сиденье. Мэгги была соткана из чувственных контрастов. Охотничий инстинкт, живший в Майкле, изнывал от желания проникнуть вглубь ее натуры, понять, чем она живет и дышит.
Ошеломление, которое отразилось на ее лице, когда Майкл поведал о своей тайне, поразило его в самое сердце. Он никому прежде не рассказывал о своих бесплодных поисках женщины, которая стала бы для него единственной и неповторимой. В конце концов, большинство мужчин посмеялись бы над ним, а женщины, по всей вероятности, захотели бы принять брошенный вызов и взять штурмом его сердце. Мэгги ухитрилась так его взбесить, что признание само сорвалось с его уст прежде, чем он успел одуматься. И все же по лицу ее было ясно, что метания Майкла ей знакомы, а это красноречивее слов говорило о ее собственных сокровенных мечтаниях.
Майкл доехал до вершины холма и, затормозив перед внушительной терракотовой виллой, заглушил двигатель.
— У нас есть еще минута, прежде чем они выбегут нам навстречу.
— Красивый дом, но я не таким представляла себе жилище миллионера.
Майкл поглядел ее глазами на безыскусные очертания родного дома и вздохнул:
— Мама не хочет переезжать. Я хотел построить для нее замок, достойный всех ее свершений, но она только посмеялась надо мной. Сказала, что нипочем не покинет землю, которая принадлежала ее предкам, и дом, в котором жил отец.