Я вдруг испытываю невероятно сильное желание побеседовать с этими наполовину детьми, так сказать, «за жизнь», не по теме. Я хочу передать им частицу универсальной истины, которая не имеет никакого отношения к пенсионному обеспечению, налогам и прочей ерунде. Я собираюсь поговорить с ними о любви. Или об отсутствии таковой. О том, похожем на ад, месте, в котором, по воле обстоятельств, очутились Синди и я, и в котором может оказаться любая или любой из присутствующих, если, конечно, он не бесчувственный чурбан. Правда, это не совсем моя компетенция, но Синди необходимо знать…
Мое сердце бьется сильно и ровно, а сознание благородства собственной миссии заставляет меня испытывать прилив самого настоящего вдохновения. В таком состоянии я, пожалуй, способна заткнуть за пояс и Хелен Миррен, и Мишель Обаму!
– Я хочу сказать тебе одну вещь, – говорю я, невзначай переходя на доверительное «ты». – Как женщина – женщине, как профессионал – профессионалу, как человек – человеку, в конце концов… – Я смотрю на Синди в упор. – Ты рассталась со своим парнем, и это очень, очень печально, но этот разрыв ни в коем случае не должен испортить, исковеркать твою жизнь, – твердо заявляю я и чувствую, как по моим жилам растекается какое-то новое электричество.
В эти мгновения я, как никогда прежде, уверена в себе, в своих силах. Всеми фибрами души я хочу донести до этой бедной девочки то знание, которым владею.
– Ты почти взрослая, – говорю я и начинаю загибать пальцы. – Ты самостоятельная и ни от кого не зависишь. Что бы ни случилось, у тебя есть своя жизнь, а значит, он тебе не очень-то и нужен, правда?
Я дожидаюсь утвердительного кивка и продолжаю:
– Мы все когда-то расставались со своими любимыми, – на этом месте я повышаю голос, чтобы меня слышали и остальные. – Как это пережить? Ответ может быть только один: не плакать. Не плакать, не обжираться шоколадом, не строить мстительные планы. Нужно двигаться дальше. Пусть мертвые погребают своих мертвецов, а мы будем жить так, словно ничего особенного не случилось. Знаешь, что я делала каждый раз, когда расставалась со своим бойфрендом? Я резко меняла всю свою жизнь: находила какое-то новое увлекательное занятие, экспериментировала со своей внешностью, переезжала на новое место, а один раз даже сделала себе новую татуировку… И знаешь, что мне это дало? Я поняла, что только я сама распоряжаюсь своей собственной жизнью! – Я ударяю кулаком по столу, чтобы подчеркнуть свои слова. – Я, а не какой-то там парень, который даже не умеет правильно делать «глаза с поволокой»!
Кажется, я имею успех. Две или три девушки аплодируют, а подружка Синди одобрительно свистит и улюлюкает.
– Я так ей и говорила! – кричит она. – Да на это ничтожество даже время тратить не стоит!
– Ты больше не будешь плакать! – повторяю я специально для Синди. – Выброси носовой платок – он тебе больше не понадобится. Перестань каждую минуту проверять звонки на своем телефоне и не налегай на шоколад, потому что от него толстеют. Твоя жизнь вовсе не кончена – она продолжается, и в ней еще будут и новые встречи, и, конечно, новые расставания, но ты справишься, потому что ты сама управляешь своей судьбой. Это, кстати, совсем не так трудно, как кажется. Если я сумела, ты и подавно сможешь.
Синди таращится на меня во все глаза, словно я только что прочла ее мысли.
– Но вы сильная, – бормочет она наконец. – Сильная и умная… Я, наверное, никогда не буду такой, как вы. Даже в вашем возрасте!..
Я невольно чувствую себя тронутой, хотя упоминание о возрасте пришлось мне не особенно по душе. В конце концов, мне тридцать три, а не сто тридцать три, и Синди вовсе не обязательно вести себя так, словно перед ней – говорящее дерьмо птеродактиля.
– Обязательно будешь, – уверенно говорю я. – Знаешь, ведь я тоже когда-то была такой, как ты – робкой, застенчивой, неуверенной в себе. Я не знала, что мне делать со своей жизнью, не знала, на что я способна на самом деле. Мне было всего восемнадцать, и меня несло течением. – Я чувствую, что настал самый подходящий момент для моей Универсальной Вдохновляющей Речи, вот только есть ли у меня на нее время? Я бросаю незаметный взгляд на часы. Времени в обрез, и я решаю обойтись сокращенным вариантом: – Я была растеряна, подавлена, как ты сейчас, и ничего не соображала. К счастью, мне пришло в голову взять небольшой отпуск перед поступлением в университет.
Я рассказывала эту историю уже много, много раз и на встречах со студентами, и на корпоративных мероприятиях по «сплочению коллектива», и на подготовительных семинарах для сотрудников, уходящих в продолжительный творческий отпуск, но она до сих пор мне не надоела. И каждый раз, когда я ее рассказываю, я начинаю заново собой гордиться.