— Мне не понятна ваша ирония, леди Шторм. Ни дома, ни денег, ни мужа или жениха на крайний случай. А вы все равно такая… беспечная. Лучше слова не подобрать.
— А вы меня замуж хотите позвать? Вынуждена отказаться! Вы, знаете ли, не в моем вкусе!
— Лучше на войну, чем под венец с вами! — с улыбкой отшутился Ведас и сложил руки замком на столе.
Не кассел, а касслище! Будто бы я пойду за него в трезвом уме и твердой памяти! Пусть и не мечтает обо мне, если вдруг размечтался! Не зря он меня позвал «поговорить». Явно что-то нехорошее собирается предложить, раз давит на отсутствие жизненно важных вещей вроде денег и крыши над головой. Имей в виду, кассел, спонсор не требуется! Вакансия отсутствует!
Не кассел, а касслище! Будто бы я пойду за него в трезвом уме и твердой памяти!
— Ближе к делу! — фыркнула я.
В то же мгновение Ведас достал из стола четыре моих книги одной рукой и бросил на стол передо мной. Только не говори мне, что ты нашел в них что-то запрещенное! Я сама только учебник по универсальной магии начала читать, и что в других трех не имею никакого понятия. Ведас смотрит на меня с подозрением, будто хочет вывести на чистую воду. Неужели он действительно считает меня виноватой?
— Еще ближе, — попросила я. — Это слишком далеко.
— Тогда задам вопрос напрямую. Зачем магу в вашем возрасте подобные книги? Вы беременны? Не знаете, какой тип у отца ребенка? Не знаете, кто отец ребенка?
Мне ведь нельзя заехать ему по носу? Очень хочется! Так сильно руки чешутся, что сами, без моего на то желания, в кулаки сжимаются. Даже если так, то ему какое дело? Некоторые мужчины и своих-то детей кидают, а этот к чужому прикопался. А не пойти бы ему… в лес за грибами. Пусть хоть какую-то пользу принесет.
— Вас это не касается! — да, меня задело. Плевать, что ребенка никакого нет и в ближайшем будущем не предвидится, пока Хранителя не найду и, перед этим, быт не устрою. — И без вашего знаменательного мнения разберусь!
— Зато теперь мне понятны причины вашего агрессивного поведения. В таком случае, буду говорить прямо. Не увиливая. Ваш дом был отравлен ядом защитного проклятья. Не прошло бы и месяца, как вы, следом за вашим садом, превратились бы в чудовище, испещренное старческими проявлениями. Проклятье выпило бы вас до смерти…
— Поэтому нужно было сжигать мой дом? — спросила, сглотнув. — Вы и правда сожгли его?
— Да. Я не смог обнаружить тайник. Поэтому дождался, когда за ним придет хозяин. И мое ожидание кончилось удачно.
— Поздравляю!!! — прошипела я. — А мне теперь где жить?
Поверила ли я в его слова насчет проклятья? Нет, конечно! Ну, дом и правда старел не по дням, а по часам… И сад какой-то заколдованный — арбузы на ветвях растут. И бродит в них мотыль ученый. Ползет направо — кушать просит, налево — пожирает сам! Там на невидимых тропинках следы чернобыльских зверей. Избушка там древнее солнца стоит без стекол и ремонта…
— Я собирался предложить вам работу гувернантки для маленького ребенка. Уж ради работы в приличном доме вы бы скорректировали свое поведение и держались в рамках, привитых в «Люберисе»… Беременная, вы никому не нужны. Сами понимаете.
— Не хотите объяснить мне, что произошло, и за что меня, чтоб вас, арестовали и держали взаперти?!
— Тайна следствия, — отмахнулся Ведас. — Вы можете быть свободны. С вас сняты все обвинения. И стражи проинформированы о вашей невиновности. Прощайте. С вами мы больше никогда не увидимся, леди Шторм.
Я на негнущихся ногах вышла из кабинета, не попрощавшись, и за дверью сползла по стенке. Что мне теперь делать? Я не верю, что стражи на самом деле сожгли мой дом дотла. Он, конечно, разваливался, крыша продырявилась, потолок на первый этаж обрушивался… Но это был мой дом! И моя крепость!
Слез не было. Меня захватила усталость настолько сильная, что я вряд ли смогу встать без посторонней помощи. Но я встала, пересилив себя, когда услышала шаги по ту сторону двери. Я не покажу ему, насколько я на самом деле слабая. Он не дождется моей капитуляции. И однажды пожалеет, что так поступил со мной. Однажды я стану сильной, очень сильно… и он пожалеет обо всем…
Я брела, не разбирая дороги. Сначала к выходу из управления Стражериума, затем по городу в поисках моего дома. Вьющийся дымок угасающего пепелища был мне ориентиром. Иду я такая, разбитая вдребезги, рассветное солнце раздражает привыкшие к полутьме штаба стражей глаза, а продырявившаяся туфля собирает воду из луж, оставшихся после ночного дождя.