– Гвате?
– Местные жители так называют Гватемалу, столицу страны.
– Когда ты прилетела в Колорадо?
– Вчера днем. Мистер Гарсия встретил нас, когда мы приземлились, отвез нас пообедать, мы остановились в хорошем отеле. А сегодня рано утром он помог нам вовремя добраться сюда на церемонию! О, твой отец ворчал, ты ведь знаешь его. Ведь сейчас разгар сезона дождей в Гватемале, и старый джип твоего отца завяз в грязи по дороге в аэропорт, потому что единственное место, где востребована его миссия, находится в джунглях. Ты знаешь, он считает, что все в нем нуждаются, но он забывает, что это современная страна с гордостью и своими церквями. В основном мы помогаем детям-сиротам, и то, что он должен работать под руководством местного священнослужителя, и не может распоряжаться самостоятельно, выводит твоего отца из себя. И, конечно же, он не дает проповедей, потому что его испанский не достаточно хорош, и он не посвящен в их веру.
– Хватит, хватит, – сказала Мэган, останавливая руку матери с лаком для волос в ней. – Мама, ты очень взволнована. Давай оставим миссионерские истории до конца свадьбы, хорошо? Я хочу их услышать, но я хочу рассказать тебе о Кевине.
– О, конечно, рассказывай! Прости меня, просто я так рад тебя видеть, моя маленькая Мэгги.
Мэган встала, и они снова обнялись.
– Я тоже, мама. Сегодня официально самый лучший день в моей жизни. Мне так жаль, что я не смогла дозвониться вам, чтобы сказать, что меня выписали из больницы.
– Слава Богу, ты в порядке. У меня не было другого выхода, мне пришлось оставить тебя. Я должна была тогда вернуться обратно, потому что… Ну, эта история может подождать. Давай просто скажем, твой отец был в плачевных отношениях с гватемальским правительством. Я не могла позволить ему попасть в тюрьму.
Глаза Мэган вылезли из орбит.
– Хорошо, – сказала она. – У нас будет несколько интересных историй, которыми мы можем поделиться на приеме.
– Вы ждете много гостей, дорогая?
– Понятия не имею. Все произошло слишком быстро, чтобы звать моих друзей из колледжа. И на самом деле, ты ведь знаешь, я не была сильно близка со многими людьми. Я все время работала.
– Я знаю, дорогая. – Упал лицо Гленды. – Мне так жаль, что мы не могли помочь тебе.
– Не глупи! Ты дала мне пять тысяч долларов! И это упростило мне жизнь. Ты научила меня остерегаться долгов. – Она колебалась. – На самом деле, это то, из-за чего я встретила Кевина. – Она сменила тему. – Вот, помоги мне влезть в это платье. Оно налезало на меня позавчера. Будем надеяться, что она по-прежнему впору. С тех пор, как я вышла из больницы, я ела все подряд.
– Больничная пища может сделать это со всеми. После нее ты хочешь съесть все, что не связано с больницами.
Они вместе рассмеялись.
Платье подошло и легко застегнулось.
– Оно прекрасно, – сказал Гленда. – Очень простое и элегантное, и все же так экстравагантно.
– Ты имеете в виду жемчуга и кружева? Да, я знаю. Я его обожаю.
– Где ты его нашла? Оно похоже на одно из тех платьев, которые можно увидеть в Нью-Йорке в магазине для новобрачных.
Мэган откашлялась.
– Ну, вот, есть интересная история о платье, – сказала она, в очередной раз вспомнив, что изначально ее брак был сделкой. Как объяснить за двадцать минут или даже меньше, как они с Кевином встретились, а затем на самом деле влюбились друг в друга? А что, если Кристал была права? Что делать, если у стен действительно есть уши?
Она закрыла рот. Она не забывала о Дугласе Вэйке. Она не хотела давать ему дополнительные патроны, даже если он, казалось, знал уже все. Кроме того, у нее не было времени объяснить все это маме в данный момент.
Вместо этого она сказала:
– Мать Кевина, Кристал, подарила мне это платье. Это было очень мило с ее стороны. Помоги мне с фатой, мама.
– О, смотри, еще кружево и жемчуг! И эти крошечные искусственные розы! Это шелк?
– Думаю, да.
– Боже, боже, боже. – Гленда выглядел задумчивым. – Хочешь узнать секрет? – Она наклонилась ближе. – Когда твой отец и я женились, я не могла позволить себе платье. Я пошла в магазин и взяла платье напрокат! Вот почему я не смогла сохранить его для твоей свадьбы. Кроме того, оно было на два размера большие. Потому что я в тот день была на пятом месяце беременности!
– Мама! Ты никогда не говорил мне этого!
– Некоторые вещи лучше оставить недосказанными, дорогая. Я говорила тебе, что твой отец был гораздо более убедителен в юности? Что ж, он использовал совсем немного своей убедительности на меня. – Ее глаза были круглыми и смотрели «ты знаешь, что я имею в виду» взглядом. – А после анализа крови, я использовала ее при разговоре с ним. Я сказала ему, что для молодого пастора не хорошо иметь мать-одиночку, преследующую его, куда бы он ни пошел.