- Меня не может не быть, лягушонок! Проваливай-ка лучше ты сам, пока цел. Не знаю уж куда, но так далеко, чтобы я тебя больше никогда не видел! Твоё счастье, что я не ем лягушатину.
С этим словами, дракон снова захохотал и ударил хвостом по земле.
Он попытался добраться до дракона, схватить его своими лапами за шею и задушить, но в том месте, где драконий хвост ударил по земле, образовалась быстро увеличивающаяся трещина. Он пытался перепрыгнуть через неё, но сил, подорванных разгульным образом жизни, не хватило, и он полетел в пропасть.
Как ни странно, лететь было не страшно, и он испытывал странное удовлетворение от сознания того, что эта никчемная, пустая жизнь скоро закончится. Перед его мысленным взором мелькали знакомые лица друзей и родственников. Повернув голову влево, он увидел домашнего миниптеродактеля, наматывающего вокруг него витки спирали и отмечающего своим отвратительным кашлем начало каждого нового витка.
- Пошел вон, чёртов урод! - закричал он на Проглота.
Тот же, расставив свои крылья таким образом, чтобы находиться на уровне лица несущегося в пропасть существа, надменно посмотрел на него своими злыми глазами и, разразившись продолжительным победным кашлем, сильно ударил его в лоб длинным носом, после чего резко взмыл вверх и исчез из поля зрения.
- Сколько раз тебе говорить, чтобы ты не трогал малыша, - раздался над ухом рев папаши и над головой прозвучал свист рассекающего воздух половника.
- Промахнулся... начинаю стареть, - грустно прокомментировал отец неудачно проведённый им воспитательный акт. - Давай, сынок, женись скорее, а то придется дела Перебухаю передать, а ты же знаешь его способности - развалит всё дело за несколько месяцев...
"Придется, папаня, поискать тебе другую кандидатуру, мне недолго уж осталось воздух рассекать", - подумал он и посмотрел вниз, удивляясь тому, что полет все ещё продолжается.
Внизу раскинулось море разноцветных огней. Одни из них горели равномерно, другие мигали, третьи сплетались в постоянно меняющиеся фигуры и, даже, как ему показалось, надписи на неведомом языке. Между этих огней, разбросанных по всему лежащему под ним пространству, были и другие огни. Эти, последние, двигались, собираясь вместе, подобно ручейкам, которые в свою очередь сливались с другими ручейками и превращались в реки, пересекающиеся с другими реками и растекающиеся в разных направлениях по лежащему внизу неведомому миру.
"Что за чертовщина! - мысленно воскликнул он. - Почему уже ночь, я же падаю не более нескольких секунд? Куда я попал? Чёртов Крюгер, похоже, отправил меня прямиков в гоблинский Ад. Ой, мама!"
Падение резко ускорилось и столкновение с миром огней казалось неизбежным. "И мокрого места не останется. И мокрого места не останется. И мокрого места не останется..." - эта фраза, часто употребляемая отцом во время деловых переговоров с несговорчивыми клиентами, крутилась у него в голове, пока он, испытывающий животный ужас и слабость внизу живота, ожидал столкновения с кишащей огнями поверхностью Ада.
В последний миг он зажмурился и истошно заорал что-то нечленораздельное. Однако ожидаемого столкновения не произошло. Вместо этого он попал, как ему показалось, в какую-то мягкую влажную субстанцию, которая словно обняла его и плавно опустила на землю.
Дрожа от страха, он приоткрыл глаза и увидел, что оказался в ужасном неведомом мире, как раз в центре слияния двух светящихся рек, оказавшихся потоками жуткого вида железных чудовищ, глаза которых испускали яркие пучки света.
Оглядевшись, он понял, что находится на пересечении двух улиц неведомого мира, по которым двигались потоки светящихся чудовищ, и на обочинах которых стояли небывалой высоты и уродливой формы строения, по всей видимости, выполняющие те же функции, что и дома в его родном мире.
По обочинам улиц сновали похожие на людей, но странно одетые существа, судя по всему, местные жители, то есть, попросту говоря, черти.
Здания имели бесконечное количество отверстий, многие из которых также светились разноцветными огнями.
"Наверное - это окна" - решил он.
Фасады кошмарных строений, напомнившие ему термитники, были завешены светящими вывесками, состоящими из разнообразных рисунков и надписей на неведомом языке.
"Адская реклама, двигатель адского прогресса" - догадался он, продолжая беспомощно стоять в месте пересечения двух потоков железных чудовищ. Стало понятно происхождение огней, видимых ему во время полета, но легче от этого знания не сделалось.
Он стоял, а мимо него с жуткими звуками проносились железные колесницы, издававшие, ко всему прочему, крайне неприятные запахи. Несколько раз мимо с рычанием промчались диковинные двухколёсные повозки.
Ими управляли жуткого вида твари, отдаленно напоминающие варваров, облаченных в облегающую одежду, но имеющих на плечах вместо голов блестящие предметы, выглядящие как огромные яйца. На каждой двухколёсной повозке сидело по одному чудовищу, хотя пару раз он видел подобные колесницы и с двумя чудищами на спине.
Всякий раз, проносясь мимо него, повозки слегка притормаживали и издавали отрывистые пронзительные звуки, в то время как сидящие на них чудища сердито кричали ему что-то и били себя лапой по голове.
"В Аду найдется место каждому, только не мне. Я - чёртов неудачник!" - думал он, отчаянно мечась между двумя железными потоками, в надежде найти выход из этого скопления средств передвижения по Преисподней.
В это время, раздался грохот, напомнивший ему тот, с каким сталкиваются на полном скаку двое облачённых в доспехи рыцарей. Оказалось, что это одна из повозок, стремясь объехать мечущееся между потоками существо, изменила траекторию движения и врезалась в другую повозку. За этим столкновением последовало еще несколько, и вскоре вокруг него образовалось скопище в разной степени покорежённых колесниц.
Движение вокруг остановилось. Из столкнувшихся повозок стали выбираться разъярённые черти. Черти-возницы также сильно смахивали на человеческие существа. Все они направлялись к нему с явно не добрыми намерениями. Некоторые сжимали в руках дубинки и какие-то металлические предметы, явно не предназначенные в качестве презента для только что попавшего в Ад существа.
Обратив внимание на то, что с обочины к месту происшествия спешат ещё двое чертей, одетые в одинаковую одежду, с дубинками в руках и болтающимися на поясе цепями, он почувствовал панику и бросился бежать в сторону противоположной обочины.
За спиной нарастал шум погони, раздавались крики и резкие звуки, похожие на свист неведомых птиц. Выбравшись на обочину, он побежал, расталкивая идущих навстречу жителей Ада.
Стремясь оторваться от погони, он бросился в какой-то вестибюль и, пробежав его, попал в ведущий вниз широкий каменный коридор. Удушливый воздух местной улицы сделался затхлым с примесью запаха нечистот. Повсюду валялся мусор, на который, впрочем, привыкшие ко всему черти не обращали внимания. Заметив, что погоня отстала и его замечают не больше, чем на мусор под ногами, он сбросил скорость и стал двигаться в том же темпе, что и все.
Плотность идущих рядом с ним существ постоянно увеличивалась, и когда они, спустившись по диковинной движущейся лестнице, оказались на нижнем ярусе, то уже представляли собой толпу.
Окружавшие его адские жители были облачены в столь нелепую однотипную одежду, что казались однополыми. Отличить чёрта от чертовки было практически невозможно.
Спускающихся по лестнице внизу поджидал, одетый в рваные штаны и балахон грязно-голубого цвета, нестарый ещё чёрт, который совал им в руки небольшого размера яркие бумажки, видимо с какой-то важной информацией. В его ушах, носу, губах и, даже, бровях торчали небольшие металлические предметы, а прочие видимые части тела были украшены какими-то рисунками. Судя по всему, этот абориген в чем-то провинился перед местными властями или богами этого мира. За что и был ими жестоко наказан. Некоторые из чертей брали у горемыки листок, другие проходили мимо, словно не замечая его. Он на ходу взял один из листков и машинально засунул его себе в карман.