Сразу после их первого поцелуя он понял, что она нуждалась в мужчине, который будет полностью контролировать ее в постели. Неудивительно, что у нее были проблемы с ответом. Такая независимая женщина, отвечающая за огромную империю, будет ненавидеть саму идею подчинить кому-то свое тело, и он мог бы поспорить, что ее бывшие любовники не имели достаточно твердых яиц.
Черт возьми, ей просто нужно было бросить вызов, а у большинства мужчин было слишком хрупкое эго. Задабривание равнодушной реакции любовника обычно приводит к разочарованию для обеих сторон. Он уверен, что она пыталась убрать свою сдержанность, но получила только унижение за свои попытки. Такая женщина, как Джульетта, сократит свои потери и двинется дальше, принимая на себя всю ответственность за неудачи в постели.
Придурки. Они забрали все страстное в ней и заставили поверить, что она фригидна. Вместо этого она была чертовым спящим вулканом, который готов вот-вот взорваться, полностью горячая, как сливочная лава и, издавающая похотливые звуки. То, как она прикусывала губу, стараясь контролировать свои крики, и сжимала мышцы, сказало ему достаточно. Она отдавала ему все, что имела и даст намного больше, если отпустит себя.
Улыбка появилась на его губах, когда он вспомнил о ее внутренней борьбе. Ему нравилось, как она бросала ему вызов на каждом шагу и заставляла его работать на себя. Сойер рано узнал, что многие аспекты БДСМ взывали к нему, и он нырнул в этот опыт, как только у него появилось достаточно денег, чтобы побаловать свои эклектические вкусы. Приближаясь к 35 годам, он мог с уверенностью сказать, что любил аспекты дом/саб, но это не было тем стилем жизни, которого он хотел бы придерживаться. Его нормальная игра в личной жизни и некоторые эксклюзивные клубы приручали в нем зверя лишь на некоторое время, но работа начала поддерживать его ненасытный аппетит более успокаивающим образом. До сих пор женщины брались во временное пользование.
Пока не появилась Джульетта.
Он любил контроль. Он был необходим ему постоянно для того, чтобы наладить свою жизнь. Но на мгновение он чуть не потерял его, чуть не расстегнув ширинку, и не скользнув в ее влажный жар без единой мысли. А это, как он знал, было опасно. Сколько лет он потратил на то, чтобы, наконец, обуздать насилие и гнев? Как он мог быть зависимым от людей, единственной целью которых было подвести его? Только два человека в его мире когда-либо давали ему представление о большем.
Джерри Уайт.
И матушка Конте.
Знакомый приступ в животе заставил его встать и пройти к задней части его офиса. К двери, скрытой за массивным книжным шкафом, где находился кусочек мира и здравомыслия, который мог выдернуть его из этой бездны.
Ебать, он ненавидел такую слабость.
Сойер шагнул в комнату. Его окружала звукоизолированная комната физических пыток, поэтому никаких хрипов боли никто не слышал. Под ногами были толстые маты, различные инструменты были тут с единственной целью.
Пот.
Он снял ботинки, одежду, и переоделся в шорты и майку. Он связал волосы резинкой, сунул ноги в кроссовки и надел перчатки. Он решил начать с груши, разогреваясь несколькими ударами и позволяя мозгу выплеснуть яд через тело.
Раз. Два. Три.
Воспоминание вспыхнуло.
- Ты чертова киска, ты знаешь это.
Это был канун Рождества, но не было ни дерева, ни света, ни тепла в гадском помещении. Его приемный отец пил из стремительно пустеющей бутылки Clan MacGregor, и приторный острый запах дрейфовал и забивал его ноздри, создавая кляп. Он молчал, зная, что хитростью игры было сказать как можно меньше.
Он был прикован к стулу в грязной кухне. Дешевый желтый линолеум был весь в царапинах и пятнах. Он отпустил свой разум и сосредоточился на крошечном круге вокруг сломанной ножки стула. Круг за кругом его взгляд следовал той же схеме, и разум начал плыть по течению. Остальные дети спали в подвале. Он запер за собою дверь, так Ублюдок не мог зайти, праздники были его любимым временем для игры. Было легче разозлить его и заставить прийти за ним, чем жертвовать остальной частью команды для групповой вечеринки.
К сожалению, это работало лучше, чем он планировал.
Сойер почувствовал струйку паники. Его ноги все еще были свободны, и чем больше виски было выпито, тем хуже становились рефлексы у Ублюдка. Нет проблем.
Горящий кончик сигареты опустился на его предплечье, и заставил вздрогнуть, но он держал свой взгляд опущенным, смотря по кругу, круг за кругом.
Раздался смех.
- Ты любишь играть в героя, не так ли, мальчик? Ты всегда думал, что ты лучше нас. Пришло время преподать тебе пару уроков и сбить с тебя спесь.
Он проигнорировал насмешку. Первый удар сильно пошатнул его, и он знал, что это будет длинная ночь…
Сойер двигался, уворачивался от воображаемого оппонента и бил в грушу снова и снова. Быстрее молнии, он боролся с воспоминаниями, выдолбленными в его голове, пока пот не потек по его телу и лучина света не прошла сквозь гранж его прошлого.
Ох, Ублюдок заставил его заплатить за тот канун Рождества.
Сломанное ребро было записано на пленку, ожоги оставили свои шрамы, но ему было все равно. То, что он получил в тот вечер, было важнее всего остального.
Надежду.
Он рос все больше и опаснее. Конечно, если бы он не делал этого, младшие пострадали бы, что потом вечно жгло бы его изнутри, поэтому он выбирал терпение и боль. Нет, было легче принимать на себя удары, но время бежит. Он будет свободен через девять месяцев, пять дней и четыре часа. Восемнадцать лет означало свободу. Спасение.
Может быть, он сможет пойти в социальную службу, чтобы позаботится об остальных. Может быть…
Сырая ярость душила его, поэтому он ударил сильнее, пнул выше, наполненный жестокостью улиц, где победа была намного важнее участия. Это был вопрос выживания. Так глупо было думать, что он сможет убежать от прошлого.
Последняя толика наивности сорвалась с его души, когда знание того, что он провалился, почти убило его. Почти. Вместо этого он признал, что убил своего приемного брата Дэнни из-за своего жадного желания спастись. Собрав остаток сил, признался себе в этом в темном подвале и запер дверь. Затем, решил жить.
- Сойер?
Он развернулся и присел, все еще находясь где-то в воспоминаниях. Тяжело дыша, он узнал Вульфа, стоящего в дверях. Парень редко удивлялся чему-либо, но, казалось, открытие Сойера, выбивающего дерьмо из мешка, в своих личных покоях, поразило его. Сойер выпрямился и подошел к бару.
- Как ты сюда попал?
Парень вздернул подбородок.
- Дверь была не полностью закрыта. Я нашел странную выемку в шкафу, и проверил ее. Я не шпионил.
- Я знаю, - он жадно выпил полбутылки холодной воды, затем вытер рот тыльной стороной ладони. – Это мое личное пространство, никто другой о нем не знает.
Странное выражение появилось на лице паренька. Боль?
- Будто меня это волнует. Я не буду сплетничать об этом на следующем чаепитии. Я просто хотел сказать, что иду в Ла Дольче Фамилия на пару часов перед ужином, - он повернулся на полпути. – А всё же, что это? Твоя секретная пещера Бэтмена?