Бе-е-е.
Мы вышли на улицу и свернули влево – одно из двух возможных направлений на этом острове, – но спустя некоторое время были вынуждены признать, что дама оказалась права. На Маджуро действительно ничего нет. Есть грязная полоска пляжа, омываемая пенистой мутной жижей и растворяющаяся в безжизненной лагуне. С того края, который выходит в океан, серый, голый риф испещрен чем-то, похожим издалека на большие бело-коричневые полипы. При ближайшем рассмотрении полипы оказывались грязными подгузниками, пекущимися на солнце в ожидании прилива. На сухой земле возвышаются убогие двухэтажные многоквартирные дома и новехонькие сборно-разборные домики. Дорога представляет собой одну большую пробку, а по обе ее стороны ходят самые толстые люди, которых я только видел в жизни. Вялые и безразличные, они жуют гигантские упаковки чипсов. Мы проходили мимо, кивая в знак приветствия, но наши кивки были встречены безмолвным презрением, и очень скоро я начал понимать, почему жители Маршалловых островов пребывают в таком унынии. На этих островах, похожих на гетто, нет атмосферы постепенного упадка, свойственной большинству городов в тропиках, мало-помалу разрушающихся под воздействием времени и погодных условий. Маджуро был построен не затем, чтобы приходить в упадок медленно и благородно. Его построили подобно огромному торговому центру, чтобы Америка могла переправлять безделушки людям, за одно поколение променявшим три тысячи лет своей истории и культуры на дешевые шмотки с блестками и слабоалкогольное пиво. Мимо проезжали новенькие фургоны. У каждого министра был «лексус» с шофером. В витрине магазина стояли последние модели стиральных машин. В видеопрокате крутили новинки со Стивеном Сигалом и Жан-Клодом Ван Даммом в главных ролях. Подростки щеголяли в стодолларовых кроссовках и модных мешковатых шортах. Недостатка в деньгах на Маджуро явно не было, но вместе с тем здесь царила атмосфера глубокой нищеты.
Мы были не в восторге. Сказать по правде, мы были в отчаянии. Мы знали, что Тарава – что-то вроде Маджуро, только беднее. Нам вдруг показалось, что, возможно, это была не такая уж хорошая идея – переехать на атолл на краю света. Легко было поддаться отчаянию, но мы все-таки устояли и решили дать волю кипящему гневу и злости на США за то, что они стерли с лица земли целую нацию – просто чтобы потренироваться. Злились мы и на жителей атолла за то, что те вели себя как безвольные наркоманы и готовы были сделать все ради очередной дозы всемогущего доллара. К примеру, они выселили с одного из островов всех коренных жителей, построив на нем курортный отель и казино для корейцев, чтобы туристам не пришлось марать глаза о темнокожую бедноту – якобы это отбивает тягу к азартным играм. Другой необитаемый остров отдали американской компании, которая хранит на нем радиоактивные отходы японских и американских атомных станций. А ведь Маршалловы острова и без того отравлены и заражены радиацией. Принимать еще больше ядовитых отходов с распростертыми объятиями – это просто вопиющая глупость.
Дальше было еще хуже. В нашем номере, который был, в принципе, неплох, я полночи метался от стенки к стенке, пытаясь прихлопнуть шлепанцем вездесущих гадов, и когда убил пятерых (!), то подумал, что теперь можно ложиться спать. А потом почувствовал его. Он полз вверх по моей спине, скребя лапками и царапая кожу. Поняв, что вскоре таракан окажется у меня в ухе, я поддался инстинкту и издал первобытный вопль, вскочив с кровати. Сильвия сделала то же самое. Она не любит, когда ее внезапно будят. Я спокойно объяснил ей, в чем дело, упомянув нескольких весьма влиятельных персонажей из христианской теологии. Потом мы обнаружили таракана, притаившегося за изголовьем кровати, и я придвинул кровать как можно ближе к стене. Наверное, он и до сих пор там – излучает по ночам ярко-зеленое сияние.
Глава 4
В которой Автор наконец ступает на берег далекой Таравы, где его встречает Злобная Кейт, и пытается убедить себя в том, что Тарава – не так плоха, как кажется. Признав, что на экваторе действительно очень, очень жарко, Автор мужественно преодолевает страх перед акулами, но сталкивается с кое-чем похуже – намного хуже.
Нас должны были разбудить полшестого – персонал отеля «Роберт Ример» любезно предоставлял такую услугу. Однако следование Американскому Пути, видимо, еще не до конца распространилось на сервис, поэтому мы проснулись в 6.10 – через десять минут после отправления микроавтобуса в аэропорт. Это нас немного рассердило. Мы выбежали из гостиницы, сложившись пополам под весом нашего скарба, и сели в стоящий у входа микроавтобус, где кроме нас сидел еще светловолосый австралиец с ввалившимися щеками. «Ну вы… еще попозже бы пришли», – прохрипел он. Я поймал на себе взгляд Сильвии и решил бросить курить как можно скорее. Мы оба начали бесцеремонно его разглядывать. На нем были ярко-белые ботинки.