Руфа восхищалась Эдвардом и всегда испытывала перед ним благоговейный трепет. Как и все остальные, она полагала, что он — солдат до мозга костей. И поначалу не поверила, когда узнала, что он уволился из армии и будет все время рядом с ними. Настоящий Мужчина часто удивлялся, что заставило его уйти с военной службы. Будучи не в настроении, он любил говорить: «Эдвард знал, что не дослужится до полковника. Он слишком строптив». Но, находясь в добром расположении духа, вздыхал и добавлял: «Бедный старина Эдвард, он ушел из армии, потому что его сердце было разбито. Он по-прежнему не может жить без нее».
За пятнадцать лет, прошедших после смерти Элис, Эдвард постепенно отошел от мирской жизни. Руфа смутно помнила Элис, тихую блондинку, которая на фотографиях всегда смотрела немного в сторону, так что невозможно было вспомнить ее целиком. У них не было детей, но Эдвард не предпринимал шагов, чтобы жениться снова. В отличие от Настоящего Мужчины он, видимо, мог жить без романов. Казалось, что его жизнь сбилась с пути и села на мель.
После смерти Настоящего Мужчины Эдвард убедился, что хаос и убожество неискоренимы в Мелизмейте. Но между чтениями нотаций он осыпал семейство Хейсти добротой. Настоящий Мужчина умер, задолжав ему большую сумму денег, о чем Эдвард никогда не упоминал. После смерти Настоящего Мужчины он произвел уборку в доме, умело справившись к этим трудным делом. Когда Селена, упав с велосипеда, сломала щиколотку, он каждое утро возил ее в школу на своем «лэндровере». Селена не отплатила ему благодарностью. По словам Розы, в любезностях Эдварда было нечто карательное. Он хотел приблизить их к реальности, а у них было совсем иное представление о том, что такое реальность.
Роза в раздражении поднялась из-за стола.
— Я знаю, что он лишь старается быть добрым, — пробормотала она, вновь наполняя свой стакан вином. — В этом весь ужас: почему так раздражают люди, пытающиеся проявлять доброту? А дома его бедную душу не ожидает рождественское веселье.
Она внезапно замолчала. В дверях показался Рекалвер. Он мрачно кивнул Руфе и Розе и осмотрел комнату. Его безжалостный взгляд остановился на блюдцах, заполненных использованными пакетиками, коричневых кусках сахара и одинокой кастрюле супа, стоявшей на плите.
— Привет, — наконец сказал он.
Он никогда никого не целовал, но Руфа специально пересекла комнату, чтобы поцеловать его в щеку. Все же он был ее крестным, и неблагодарность означала для нее нечто большее, чем для других. Рекалвер был высоким, худощавым мужчиной лет за сорок. Официально он был на несколько лет моложе Настоящего Мужчины, но говорят, что возраст — это состояние ума, и Эдвард полностью оправдывал это высказывание. У него была коротко подстриженная бородка серо-стального цвета. Густые волосы были такими же. Он был очень красивым, хотя это сразу не бросалось в глаза.
— Эдвард, — проговорила Роза утомленным голосом, — какой приятный сюрприз…
Рекалвер был немногословен.
— Поищите сухую одежду, иначе этот человек умрет от воспаления легких.
— Какой человек? — повторила вслед за ним Роза. — О ком идет речь?
Рекалвер оглянулся назад.
— Заходи, здесь немного теплее.
Он посторонился, чтобы пропустить незнакомца, вся одежда которого насквозь промокла и была в пятнах засохшей грязи.
— Ах да, это Берри, — небрежно проговорил Рэн. — Мы вместе учились в школе.
Берри был полный, румяный молодой человек с испуганными оленьими глазами, скрытыми за замысловатой оправой очков.
— Гектор Берроун, — представился он. И словно после раздумья добавил: — Здравствуйте.
Глава третья
Направляя свой «БМВ» по замерзшей трассе, Гектор Берроун не представлял себе, что скоро попадет в совершенно иное измерение. Он полагал, что цель его поездки — добротный фермерский домик из золотистого камня с камином. Этот дом он и его невеста Полли арендовали на праздник за высокую цену.
«Добрый король, пом-пом-пом», — напевал он.