— Это как? — озадачилась я.
Каллен задумчиво прищурился.
— Сам не знаю. Пожалуй, можно еще добавить полдник и ночной перекус. Если брать напитки, то вода, а ароматы… воздух.
— Вода без вкуса, воздух — это не какой-то конкретный запах.
— Разговор ушел немного не туда. Сейчас мы не о моих вкусовых предпочтениях говорим, а о твоих. Эксперимент. Ощутила что-нибудь?
Принц смотрит на меня испытующе, с прищуром, а я не могу ничего ответить. Слова в горле застряли, а Каллену они как будто и не нужны. Его рука зарывается мне в волосы, а лицо… ме-едленно наклоняется к моему. Все ближе и ближе.
Губы Каллена захватывают мои. Очень нежно, осторожно. Я не мог отстраниться. Все мое тело дрожит и желает этого поцелуя. Может, если пройдет какое-то время и я забуду эффект от только что услышанной музыки и песни, я смогу себя держать в руках, но не сейчас. На самом деле неизвестно, кто в данный момент больше хочет этого поцелуя.
Не встретив сопротивления, поняв, что я не противлюсь, Каллен тут же перестает быть нежным и осторожным, крепко сжимает в объятиях, так, что мои косточки, кажется, сейчас затрещат, и целует так жадно… словно очень долго хотел пить, шел через жаркую пустыню и, наконец, нашел источник воды. Целует, опаляя своей страстью, жаром, требовательно, горячо, захватывая все больше власти надо мной. Смущаюсь от того, насколько глубокий и требовательный становится поцелуй, но все равно ничего не могу с собой поделать, таю в твердых мужских объятиях и даже робко и неумело пытаюсь ответить на поцелуй.
А когда осознала, как сама, крепко обвиваю талиб принца ногами, почувствовала себя ужасно гулящей. Вообще не помню момент, когда это сделала.
Творящееся безумие первым остановил Каллен. С большой неохотой чуть отстранился. Хмурясь, стал поправлять мои одеяния. Я же не могу ничего делать или говорить, и только дрожу всем телом. Поцелуев было недостаточно.
— Знаешь, Терин, в древнем своде правил отбора есть одно, которое, всегда казалось мне забавным, а сейчас я его ненавижу.
— Какое правило? — спрашиваю едва слышно. Я все еще не пришла в себя и в некотором шоке от себя, своих ощущений и поступков.
Каллен вместе со мной направился к выходу из воды. Мог бы и без меня, но я все еще крепко держу его ногами за талию. Отпустить не способна ни морально, ни физически, ноги аж свело.
— Невеста должна быть чиста и невинна вплоть до первой брачной ночи.
— А-а, вот как. То есть… я могла и не устраивать побег. Все было гораздо проще. Могла бы и догадаться. И руны ведь не подсказали.
Принц от этого моего заявления сразу застыл, как будто превратившись в камень.
— Даже не думай, — угрожающе произнес Каллен. — Наказание будет страшным.
— Пока не знаю, но фантазия у меня богатая. Я сейчас серьезно. Не смей.
Оставлю в качестве запасного плана. Я уже не уверена, что мне так уж нужно бежать с отбора.
— А жених?
— Что жених?
— Ну, невеста, чиста и невинна. Жених тоже, получается, должен таким быть?
Каллен усмехнулся, во взгляде проскользнуло что-то очень порочное.
— Нет, не должен.
— Нечестные правила.
— Да, ужасно нечестные, — усмехаясь, соглашается со мной Каллен. Он вновь пришел в движение и вот мы уже на пирсе, и я все также на нем вишу. С нас ручьями стекает вода. — Мне сейчас непросто рядом с тобой находится, я хотел предложить отправляться спать по своим комнатам. В свете твоего недавнего побега, отпускать тебя спать одну, без присмотра, мне не особо хотелось, а теперь, из-за твоих последних высказываний, я только больше утвердился в своих сомнениях. Спать будем вместе.
С сомнением посмотрела на Каллена.
— Волк овцу охраняет? Ну-ну.
Принц усмехнулся.
— Это будет трудно, но лучше так, чем милая, шустрая овечка убежит или попадет в лапы других волков.
Каллен все-таки оставил меня ненадолго, чтобы высушиться и переодеться. Появилась уже знакомая мне женщина, принесла одежду, снова нечто напоминающее халат, из очень мягкой и легкой ткани. Черно-золотой. Цвета императорского дома. Ощущение такое, как будто этими цветами меня словно пометили.
Молчаливая кудесница проводила потом меня в спальню и оставила одну.
Села на край кровати и задумчиво коснулась пальцами губ. То что было в купальне больше похоже на сумасшествие, помутнение рассудка, заклинание, но никак не вдруг пробудившиеся чувства и любовь. Просто влечение. Но очень и очень сильное. Почти до боли.
Тяжко вздохнула и почти заставила себя возродить образ Эйтана. Тоже есть изменения. Раньше воспоминания были очень яркими, наполненные теплом, а сейчас словно потускнели, размылись.