— Лин…
Голос прозвучал совсем близко, и Эвелин открыла глаза. Медленно повернув голову, она сквозь струи воды увидела Эндрю, стоявшего у кабинки с полотенцем в руках.
— Кто позволил тебе войти сюда? — холодно спросила Эвелин, нисколько не заботясь о том, что он видит ее обнаженной.
Впрочем, молодой человек не сводил глаз с ее лица, даже не пытаясь разглядывать все остальное.
— Хватит, — спокойно произнес он, протягивая ей полотенце. — Ты уже достаточно долго стоишь под душем.
Эвелин неожиданно засмеялась, сама не зная, почему. В этом смехе не было веселья, он прозвучал горько и беспомощно. Достаточно долго для чего? — мысленно спросила она. Мне теперь некуда спешить. И, закрыв глаза, снова подставила лицо под струю, словно не замечая присутствия Эндрю.
— От того, что ты спрячешься в душе, легче не станет, — по-прежнему спокойно заметил тот.
— Оставь меня в покое, — устало отозвалась Эвелин. — Ты добился своего. Теперь можешь от меня отвязаться.
— Боюсь, что нет. — Он протянул руку и закрыл кран.
Наступило молчание, окутанное клубами пара, поднимавшегося от влажных плиток пола, обвивая стройное тело Эвелин.
— Я ему не нужна, — прошептала Эвелин. — А сколько было красивых слов…
Эндрю бережно набросил на ее плечи полотенце, осторожно вывел из кабинки и заключил в объятия.
— Винс испытывал к тебе физическое влечение, Лин, — тихо произнес он, — но любит все-таки Аннабелл. Он не имел права жениться на тебе.
Аннабелл, тупо подумала Лин. Первая и единственная любовь Винса.
— И тебе надо было обязательно снова свести их, — обвиняющим тоном произнесла она.
— Да, — вздохнул Эндрю, заботливо растирая ей спину полотенцем. — Ты не поверишь, дорогая, но мне действительно очень жаль…
Эти слова словно ножом полоснули по сердцу Эвелин. Она внезапно отодвинулась и с силой ударила несостоявшегося деверя по щеке, вложив в эту пощечину всю силу своей обиды.
Эндрю не шелохнулся и не выпустил ее из объятий. Он просто стоял и смотрел на нее своими непроницаемыми серыми глазами, крепко сжав упрямый рот.
Ей хотелось кричать, биться в истерике, колотить его снова и снова, выплескивая всю свою боль и ярость, но она не могла даже пошевелить пальцем. Казалось, эта единственная пощечина отняла у нее все силы. Эвелин затравленно всматривалась в лицо виновника своего несчастья, пытаясь отыскать на нем следы удовлетворения или, наоборот, раскаяния в содеянном.
Уже полтора месяца назад было ясно, что Эндрю Левендер не позволит ей выйти замуж за своего брата. Она постоянно чувствовала исходящую от него угрозу своему счастью.
Дочь англичанина Оуэна Патриджа и его жены китаянки Цин, Эвелин не стыдилась своей смешанной крови… до того момента, как встретила ледяной взгляд серых глаз Эндрю Левендера.
Именно тогда она поняла значение слов «расовые предрассудки» и впервые почувствовала смущение из-за своей внешности, хотя редкое сочетание ее прямых, черных как смоль волос и темно-карих глаз с нежной молочно-белой кожей всегда вызывало всеобщее восхищение. При встрече с Эндрю Эвелин пришлось собрать все свое мужество, чтобы дотронуться до протянутой им руки. Она сразу почувствовала, что этому мужчине неприятно даже просто находиться с ней в одной комнате.
Как ни странно, в тот первый день он надолго задержал ее пальчики в своей ладони, пристально вглядываясь в лицо, и от этого взгляда у Эвелин кровь застыла в жилах. Эндрю четко давал понять, что она не подходит великим Левендерам.
Что ж, сегодня он выиграл битву и мог позволить себе немного христианского милосердия.
Эвелин выскользнула из объятий Эндрю и, плотно завернувшись в полотенце, прошла в спальню.
И обнаружила, что все атрибуты невесты таинственным образом исчезли. Пока она скрывалась в ванной, из спальни вынесли все, что напоминало о несостоявшейся свадьбе. Обрывки платья тоже убрали. На кровати лежал лишь толстый банный халат, да еще в углу комнаты стояли чемоданы, которые она так старательно уложила накануне.
Эвелин уронила полотенце на пол и накинула халат, по-прежнему не обращая внимания на присутствие хотя и не совсем, но все же постороннего мужчины.
Однако, завязав пояс, она все же обернулась к нему. Тот стоял у двери в ванную в напряженной позе.
— Ты намочил одежду, — заметила Эвелин, окинув взглядом его мощную фигуру в сером костюме, на котором проступили темные пятна от соприкосновения с ее мокрым телом.
Эндрю равнодушно пожал плечами и направился к туалетному столику.