Лишние авторучки Светлана просто раздаривала направо и налево коллегам по работе. И до такой степени разбаловала редакционное начальство, что оно даже как-то попыталось сэкономить на статье «канцтовары».
Предупреждать Артема, что готовится маленькое застолье, Света не стала — сюрприз так сюрприз.
Всю дорогу до станции метро «Черная речка», возле которой в обычном пятиэтажном доме Артем снял для них двухкомнатную квартиру «на первое время», Светлана представляла себе, как приятно удивится ее жених, когда вернется домой усталый, голодный. Удивлялся он очень трогательно. Лицо его приобретало детское выражение — вот сейчас расплачется без всякой причины. В такие моменты у Светы всегда пробуждался материнский инстинкт и разрывалось сердце на части. Хотелось схватить Артемку на руки, дать ему грудь и качать, качать, качать…
У самой двери в квартиру ее перехватила соседка.
— Читали мы вашу последнюю статью, — заулыбалась она. — Очень! Даже слишком очень!
В свое время Светлана воспользовалась служебным положением (корочками журналиста) для общего блага, когда в подвале прорвало трубу с горячей водой. С тех пор в благодарность весь дом следил за ее творчеством и периодически приставал с похвалами. Приходилось терпеть.
Отделавшись от соседки, Светлана наконец попала домой, быстренько запихала покупки в холодильник и поспешила в ванную — скорей принять прохладный душ, смыть с себя эту вялость, спровоцированную жарой, ожить.
Обряд воскрешения затянулся. Так приятно было стоять под струями воды, медленно, в полузабытьи вращая головой, что казалось, вот это и есть самое главное — вслушиваться, как ласкают тело миллион капель. Выгонять себя из ванны пришлось при помощи силы воли. Это прекрасно, когда приятно тебе. Но если сделать приятное другому, будет прекрасней вдвойне. Другой — это Балашов, который должен появиться дома через час с небольшим. Света хотела приготовить к его приходу что-нибудь этакое, тем более что готовить ей нравилось.
Остановилась она на жареном филе с грибами и сметаной, фаршированных яйцах с майонезом и овощном салате, муссе из ветчины, сервелате, сыре и бутербродах с икрой.
Артем был пунктуален, как всегда. Он открыл дверь своим ключом. Услышав шум в прихожей, Света вышла из кухни.
Она увидела Балашова, улыбающегося, с бутылкой шампанского под мышкой, тортом «Киевский» в левой руке и цветами в правой. Три пакета, набитые провизией, лежали на галошнице.
«Великолепно!»
— Великолепно! — принимая цветы, повторила Светлана. — И по какому случаю шампанское?
— Я звонил в редакцию, — почувствовав, что сделал что-то не то, ответил Артем, — и мне сказали, что ты получила новое задание и не появишься недели две. Вот я и подумал: хорошо бы отметить это дело… шампанским и твоим любимым… — Балашов поднял торт повыше.
Конечно, ничего страшного не произошло. Торт можно отдать соседям, где трое детей — они будут счастливы. Продукты запихать в холодильник. Шампанское выпить и через неделю. Но ведь подобное случалось уже не раз. Светлана доставала билеты в театр, и в тот же день Артем приносил билеты на то же число, но в другое место. Она приглашала в гости своих друзей — посидеть в тесном кругу, пообщаться, — а вечером выяснялось, что Балашов на это же время тоже пригласил кого-то из своих. Света покупала кассету с последним голливудским блокбастером, Артем тут же приносил точно такую же. А вот не купи она кассету — в этом можно было даже не сомневаться, — и Балашов пришел бы домой с пустыми руками. И так во всем.
— Иди в душ, — сделав небольшую паузу, чтобы погасить знакомую волну возмущения, сказала Светлана. — У меня уже все готово.
Ужин, в общем-то, удался. Они даже смогли посмеяться над очередным проколом Артема. Чай делал сам Балашов — на травах. Здесь ему не было равных. Это было настоящее чародейство. Из кухонного шкафа извлекались фарфоровые склянки, к которым имел доступ только он, летала по воздуху специальная мерная серебряная ложечка, в пузатый заварной чайник лилась звонкая струя кипятка — и в воздухе распространялся дивный аромат.