«Cabo Street», - понял я, узнавая торговую марку. У Никс был неплохой вкус, впрочем, меня это не удивило.
Похоже, что она считала обязательным для себя одеваться стильно. Она была почти одержима тем, как выглядела со своими растрепанными волосами в то время, как мы трахались. Даже белье у нее было классное, подумал я, вспоминая ее лавандовые трусики.
- Абель, взгляни на это, - она перебирала пальцами край темно-красной рубашки. Поскольку я подошел ближе, она разгладила ткань, показывая мне золотой рисунок вдоль рук. – Неплохо, правда?
Поведя рукой по материалу, я кивнул.
- Мягкий. Мне нравятся мягкие вещи на моей коже.
Она прикусила нижнюю губу, нервно хихикнув.
- Конечно, нравятся. Не желаешь примерить?
- Ты – босс, - расстегивая пиджак, я позволил ему упасть на пол. Магазин был полон людей, и все они - и мужчины, и женщины - остановились, чтобы уставиться на меня и мою голую грудь. Я даже не посмотрел на них.
Я смотрел на Никс. Ее глаза широко распахнуты, скулы покрывает легкий румянец, который медленно расползается по щекам. Мне нравится, когда это происходит.
- Абель, - прошипела она, поднимая руки, как будто она могла скрыть меня ото всех. - Почему тебе обязательно нужно при всех оголяться? Остановись!
Вытягивая руки, я поиграл мышцами, притворяясь, что не понимаю, о чем она говорит.
- Остановиться? Но все, кажется, наслаждаются этим видом.
Она оглядела толпу, напрягаясь, когда заметила девушек, начавших снимать меня на свои телефоны. Были, конечно, некоторые хмурые взгляды, но, в основном, женщины поедали меня глазами. И только Никс выглядела расстроенной.
Держа красную рубашку возле меня как занавес, она скрипела зубами.
- Почему ты это делаешь?
Я встретил ее пристальный взгляд. Я видел, как эмоции горели в ее зеленых глазах, и я надеялся, что она почувствует, хоть часть того, что ощущаю я. Почему я делаю это? Это был хороший вопрос, и мой ответ вышел более спокойным, чем должен был.
- Чтобы заставить тебя ревновать, - прошептал я.
Никс превратилась в статую. Ее руки, словно когти, впились в рубашку, будто выпускать она ее не собиралась никогда.
- Что? – спросила она на одном выдохе.
- Это правда, - я мягко забрал рубашку у нее, протягивая свои руки через рукава. Вокруг нас послышались разочарованные возгласы. Шоу было закончено, в считанные секунды покупатели растворились, оставляя нас с Никс одних возле стоек.
Ее руки со скрюченными пальцами, все еще висели в воздухе. У меня было нехорошее подозрение, что она готовится вцепиться в мои глаза. Но вместо этого, она мягко опустила руки к своим бедрам.
- Почему ты устраиваешь это все для меня? – спросила она.
Я накинул пиджак и застегнул его.
- Ты не права. Разве тебе не очевидно, что ты мне нравишься?
- Я не нравлюсь тебе, – засмеялась она, прикрывая смехом свой кислый голос. – Ты просто хочешь меня использовать. Я для тебя всего лишь еще одна пара ходячих сисек, только на этот раз эти сиськи – препятствие на пути к твоим деньгам. И больше ты во мне ничего не видишь.
Я остановился. Ее слова были резки, но она полностью ошибалась.
- Никс…
- Хватит, - ее голос дрогнул. Мне показалось, или ее глаза были на мокром месте? Она отвернулась, холодный огонь в ее глазах вернулся. - Не играй со мной. У меня нет на это времени.
Я сжал ее плечи. Она начала выворачиваться, но я держал ее крепко.
- Послушай меня, - сказал я, – чтобы ты там ни думала, я не вру. Ты нравишься мне, я обожаю смотреть, как ты ревнуешь. Я хочу, чтобы ты думала только обо мне, и возбуждалась только из-за меня... Мне не хватает тебя, Никс, мне мало того, что между нами было…
Она онемела, глядя на меня. Ее глаза блестели и напоминали две темных галактики. Она смотрела именно на меня, по-настоящему на меня. Если бы этот момент можно было задержать, я стоял бы среди этих стоек с мятыми джинсами и рубашками вечно.
Но так не бывает.
Моя жизнь – ни хрена не романтическая история.
Никс отступила, колеблясь. Независимо от того, что она собиралась сказать, она остановила себя.
- Рубашка, - пробормотала она. – Пойдем, позаботимся об этом.
Прикасаясь к мягкой ткани, я цинично улыбнулся.
- Да. Я полагаю, это то, что действительно важно сейчас.
В ее взгляде была боль, и я, блять, видел это. Но я не мог ей помочь, ничего не мог сделать. Никс видела во мне лишь легкомысленного повесу, и ненавидела все то, что означают эти слова. И почему я позволяю себе переживать за нее?
Что, черт возьми, я делаю?
Пытаюсь сохранить свой образ жизни. И мне нужно, чтобы она хотела меня, чтоб все получилось.