— В последний раз…
— Я тебе солгала, — неожиданно призналась Никки.
— Что?
— Нужно повторить дважды? Между нами ничего не было.
— Но Дональд звонил…
— Да, это я его попросила. Специально, чтобы ты узнала голос.
— Не понимаю.
— Сейчас поймешь. Я пришла к Дональду, сделала вид, что мне плохо, и упала в обморок. Он разрешил мне остаться. А потом я попросила его позвонить.
— Но зачем? — Айрин никак не могла поверить в коварство сестры.
— Чтобы настроить вас друг против друга. Я и ему наговорила про тебя много глупостей.
— Например?
— Что это ты подстроила все на пароходе. На самом деле это сделала я.
— Я подозревала. — Айрин не могла опомниться, выслушивая откровения Николь.
— Дональд был моим приятелем, и мне было обидно, когда он переметнулся к тебе. Думаешь, я не поняла, что там между вами начиналось?
— Ты права, но…
— Я ревновала, хотела заставить вас страдать. Но сейчас это уже неважно. Недавно я поняла, что он мне безразличен. Было задето только самолюбие и больше ничего.
Николь была абсолютно серьезна. Айрин никогда не видела ее такой. Она посмотрела на часы. Половина седьмого.
— Извини, Николь, но мне уже пора.
Хорошо. Прочти это, когда вернешься. А потом поговорим.
Николь вынула из кармана халата пакет с какими-то бумагами, положила на столик около постели Айрин и направилась к двери.
— Николь… подожди.
— Не надо ничего говорить сейчас.
— Кое-что я хочу сказать. — Айрин прослезилась. — Я очень люблю тебя.
Они обнялись. Айрин увидела, что Николь еле сдерживает рыдания.
Айрин почувствовала невероятное облегчение. Николь много значила для нее, их размолвка тяготила ее. Теперь все будет по-прежнему. Слова Николь обрадовали ее. Значит, Дональд не врал, он действительно не спал с ее сестрой, Неприязнь к нему мгновенно испарилась. И Айрин в приподнятом настроении вышла из дома.
— Я пришел только затем, чтобы сказать, что не хочу иметь ничего общего ни с тобой, ни с кем-либо из твоих родственников. Надеюсь, это ясно?
— Вполне. Можешь поверить, у нас тоже нет никакого желания общаться с тобой. А у меня лично тем более, — заявила Айрин.
Дональд опешил. Он ожидал все что угодно, только не это. Был готов к очередной лжи и притворству, оправданию своих поступков, фальшивому раскаянию. Но Айрин была как никогда спокойна и сурова.
— Я объясню, зачем вызвала тебя. Мне нужна твоя помощь, Дональд.
— Послушай, между нами…
— Я не хочу говорить о том, что было между нами. Мне это уже не интересно, и это не имеет никакого значения. Я попросила бы тебя больше не возвращаться к этой теме.
Дональд окончательно растерялся. Айрин всегда удается сбить его с толку, вывести из равновесия. Он уже не знал, как вести себя с ней.
— Давай наконец перейдем к делу. По-моему, мы оба нуждаемся в помощи. И так уж получилось, что, кроме нас двоих, никто нам эту помощь оказать не может или не хочет. Единственный выход — помочь друг другу. Возможно, это не очень приятно как для тебя, так и для меня тоже, но по-другому выйти из положения невозможно. Надо для начала просто это признать.
— Что ты имеешь в виду?
— Я говорю о том, что мы оба хотим разобраться в этой истории десятилетней давности, разве нет?
— Ты ошибаешься, я…
— Перестань, пожалуйста, Дональд, — мягко перебила она, — где мы виделись в последний раз?
— В библиотеке, но это ничего не значит.
— Не обманывай хотя бы самого себя. Тебе не дает покоя то, что произошло десять лет назад, и мне, признаюсь, тоже.
Дональд не знал, что ответить. Он чувствовал, что вопреки всему хочет довериться ей.
— Что ты предлагаешь? — тихо спросил он.
— Провести расследование. Я хочу знать правду.
— Разве она не известна?
— Мне кажется, что нет. Да и ты, по-моему, пришел к тому же мнению.
— Это странно… но ты права. Я действительно сомневаюсь… или очень хочу сомневаться.
— Почему? — удивилась она.
— Из-за тебя.
Они посмотрели друг на друга. Айрин боялась поверить тому, что услышала.
— Не надо говорить об этом сейчас, — попросила она, — эмоции нам помешают.
— Как ты себе представляешь это расследование?
— Начнем с наших собственных воспоминаний о том, что случилось. Ты знаешь больше, ведь меня дома не было. Мы с Николь провели тогда месяц в Греции у знакомых. Когда мы уезжали, прочность отношений между родителями казалась несомненной.
— Неужели? — Это удивило Дональда.