– Да нет – он действительно самодовольный идиот!
С этим Корд тоже согласился.
– Что он вытворил на этот раз?
– Я занята хлебом. Пойди и спроси у него сам.
Опять он угодил в разгар скандала, подумал Корд, с неохотой идя по коридору к библиотеке, откуда ясно доносился голос Лорены, прерываемый едкими замечаниями Джейка.
– Я не просил вмешиваться в мою жизнь. Почему я должен быть благодарен за предоставленную мне возможность играть какие-то пьески ради…
– Черт тебя подери, Джейк Макферсон! Как только меня угораздило познакомиться с таким неблагодарным, черствым человеком!
– А вы были знакомы со многими другими, мисс Клейпул? – насмешливо осведомился он.
– Твое замечание ни к селу ни к городу, – оборвала его выведенная из себя Лорена. – Ты оскорбил Рейчел, а она так старалась облегчить и улучшить тебе жизнь.
– Пока что никакого улучшения я не заметил.
– Почему же? Во-первых, ты передвигаешься за пределы этой комнаты, а во-вторых, ты снова играешь, и играешь хорошо.
– А ты, как я вижу, превратилась в критика? – продолжал насмехаться он.
– Я разбираюсь только в том, что знаю. Разве не на этом основывает свои взгляды любой критик?
– Существуют такие понятия, как мастерство, опыт и разные степени таланта, – заметил Джейк.
– И у тебя это есть? – спросила она.
Корд оперся о стену около двери в библиотеку, надеясь, что в результате этой перепалки между ними он узнает то, что ему нужно, не расспрашивая своего беднягу брата.
– Когда-то все это у меня было, – с горечью ответил Джейк.
– Ты ужасно обидел Рейчел, – помолчав, сказала Лорена.
– Передай ей мои извинения, ладно? – Это было сказано натянуто, но в его голосе все же прозвучали искренние нотки.
– Ты сам должен извиниться, Джейк Макферсон. Ты, недолго думая, обидел ее. А теперь отправляйся к ней и извинись.
– Рена, не настаивай на этом.
– Я люблю тебя, – с отчаянием в голосе произнесла она, – но порой ты мне противен.
Тут Корд услышал, что в библиотеке происходит какая-то суета: стук, шум и грохот.
– Ты что, собираешься разнести комнату? – Голос Джейка прозвучал совсем близко от двери, и Корд отошел назад.
– Я последний раз убираю все, что ты разбросал, а затем уезжаю домой.
– Ты меня бросаешь?
– Да, бросаю. Я устала от твоих недовольств и твоего эгоизма. И самое главное – я в тебе разочаровалась.
– Что ж, уезжай, раз так. Я обходился один и обойдусь впредь. Не пропаду, – еле слышно вымолвил Джейк.
Боль, прозвучавшая в словах брата, эхом отдалась в душе Корда.
Он молча вернулся на кухню.
Противни с хлебом выстроились в ряд на плите подобно солдатам. Рейчел сняла с них полотенце. По ее лицу было видно, что она довольна.
– Тебе нравится печь хлеб? – спросил он.
– Меня это успокаивает. – Рейчел внимательно на него взглянула. – У тебя такой вид, как будто ты с кем-то повздорил, – сказала она.
Он кивнул.
– Слушал, как они ругались. Лорена собирается уезжать.
– Надеюсь, не из-за меня. Мне не нужно, чтобы она за меня заступалась.
– А она заступилась. Да нет, Рейчел, она сама на него зла. Назвала его эгоистом и еще как-то, но я не запомнил.
– Ему надо дать время остыть, – спокойно заявила Рейчел.
Корд обнял ее за талию и прижал к себе.
– Ты не сердишься на него? Она покачала головой.
– Лорена сердится за нас обеих. Видишь ли, Корд, у него темперамент музыканта, и он все воспринимает очень остро. – Она подняла глаза, и Корда вновь поразила мягкость этой красивой женщины – его жены, которая долго не держит зла. – Мне кажется, он сам не знает предела своих возможностей, – медленно произнесла она. – Если бы только он был чуточку посговорчивей…
– Он не такой.
Рейчел загадочно улыбнулась.
– Он может измениться.
– Я уезжаю.
Решение Лорены не вызывало сомнений: сумка ее едва не лопалась от вещей, лицо раскраснелось, глаза блестели.
У этой златокудрой женщины кончились силы, а в проигрыше остался мужчина, который сидел в библиотеке, ссутулившись и уставившись в окно.
– Не делай этого из-за меня, – твердо сказала Рейчел.
– Отчасти это так, – призналась Лорена. – С другой стороны, я не могу наблюдать, как он катится вниз. Он не прилагает никаких усилий, Рейчел.
– Ты не права. Он прилагает усилия Он несколько часов играл на пианино, пока у него буквально не отсохли руки. И тогда он решил, что его усилия напрасны, поскольку он никогда не сможет играть за пределами дома.
Лорена села на стул.
– Ты лучше, чем я, – сказала она. – А я ведь люблю его.
– Я тоже его люблю, – ответила Рейчел. – Люблю за его талант, за смелость – ведь он отправился на войну, зная, что рискует не только жизнью. Я люблю его за то, что он нашел в себе мужество сесть сегодня утром за пианино, и за то, что он сидит в своем кресле, а не валяется по полу, колотя кулаками.
– На какое-то мгновение мне показалось, что он это сделает, – тихо сказала Лорена.
– Он придет в себя.
– Ты так считаешь?
– Я за этим прослежу.
Лорена посмотрела на сумку, набитую вещами.
– Непросто будет все распаковать.
– У нас к вам предложение, миссис Макферсон. Не смогли бы вы зайти в театр, когда закончите делать покупки? – обратился к Рейчел щегольски одетый господин, когда она шла к магазину Конрада.
– Какое предложение? – спросила она, хотя и догадывалась, что, если верить словам банкира, ее попросят помогать с репетициями, пока не приедут профессиональные музыканты.
– Нам нужен управляющий на тот период, пока не будет представителей нашей компании, – объяснил он.
– Понятно, – кивнула Рейчел, собираясь с мыслями. Вначале – продукты по списку. – Примерно через час я приду, – сказала она, удивившись своему решительному тону.
Мистер Болдридж приподнял шляпу и раскрыл перед ней дверь в магазин Конрада.
– С нетерпением буду ждать разговора с вами, – сказал он.
– Извините мое любопытство, но что нужно джентльмену из Нью-Йорка от жены владельца ранчо? – Конрад наклонился к ней, удивленно подняв брови и поджав губы.
– Не знаю, – ответила Рейчел. – Но скоро это выяснится, так как сразу отсюда я пойду в театр.
– Я слышал, что настройщик фортепьяно провел у вас почти целый день. – Конрад взял из рук Рейчел список и внимательно его прочитал. – Слыхал также, что Джон Хансакер выполнял для вас какую-то работу.
– Неужели в Грин-Рэпидсе нечем больше заняться, кроме как судачить о делах ранчо Макферсонов?
Конрад пожал плечами и повернулся к полке с бакалеей.
– Не так уж много и судачат. Просто появление Джейка на пикнике обсуждалось в парикмахерской и здесь, в магазине.
– Конрад, вам известно, что он очень талантлив? – Рейчел облокотилась о прилавок и посмотрела в сторону нескольких женщин, тихо беседующих в другом конце магазина.
Конрад обернулся.
– Всем, кто знает эту семью, известно, что он собирался заниматься концертной деятельностью, но потом ушел в армию северян. Мы все видели, как месяц спустя после его отъезда в Нью-Йорк на учебу с поезда сгружали шикарное пианино. Его отец хотел, чтобы для него был готов инструмент, когда он вернется.
– Это, должно быть, стоило огромных денег, – заметила Рейчел, зная, сколько потратил отец на ее пианино в Пенсильвании.
– Старик мог себе это позволить, – сказал Конрад. – Очень жаль, что на нем так и не пришлось сыграть. После войны Джейк лишился ног и уже больше не мог играть.
– Он играл вчера, – не удержалась Рейчел. – Все утро играл.
– Миссис Брайант говорит, что он никогда не сможет нормально играть, поскольку не в состоянии пользоваться педалями.
– Ему это удалось, – сказала Рейчел. – Давид Соломон и Джон Хансакер все так приладили, что он может играть.