Когда она, грохоча ботинками, внеслась на второй этаж, секретарь Алла уже закрывала двери.
Таисия Даниловна, выдававшая Лене эти редкие, но очень легкие и хорошо оплачиваемые халтурки, еще в самый первый раз предупредила Кораблеву:
— Имей в виду, Алка редкостная стерва, но она у нас тут на привилегированном положении. Спит, с кем надо. Вот так вот. Поэтому в конфликты с ней не вступай, на хамство не реагируй.
Не реагировать на Аллу оказалось сложно. Если бы не крайняя привлекательность легкого заработка, — а здесь было единственное место, где не требовали набирать текст в печатном виде, — она просто из принципа отказалась бы от дальнейших контактов с невыносимой девицей.
Аллочке было лет восемнадцать. Она обладала стройной фигуркой, обворожительной улыбкой и абсолютно невыносимым характером. На нее было приятно смотреть ровно до того момента, пока барышня не открывала рот. Склочности и запасу ненормативной лексики этой юной феи могла бы позавидовать любая обитательница одесского Привоза.
Впервые передав Алле два варианта контрольных для студентов-технарей, Лена была сражена ее внешностью. Густой конский хвост глубокого каштанового цвета, огромные кукольные глаза и губки бантиком под аккуратным носиком ввели Кораблеву в кратковременное заблуждение.
— Будьте добры. Вот это надо напечатать и передать Таисии Даниловне… — договорить Лена не успела.
Вульгарный, хрипловатый голос, который мог принадлежать кому угодно, только не такой очаровашке, резанул ухо почище любого хлыста:
— Кому надо? Мне не надо! Будут тут всякие… с панели приходить и мордой тыкать, что мне делать, а что не делать!
Кораблева едва не выронила тонкую пачку листков. Пара интеллигентного вида мужичков, пивших кофе за книжным шкафом, старательно изображали глухих.
— Чего растопырилась? Пшла отсюда!
Лена машинально повернулась и двинулась к выходу.
— Ой, только не надо мне тут рожи строить! Я тебе сама такое сострою, спать перестанешь! Хочешь?
— Нет, — неожиданно для самой себя совершенно искренне выкрикнула Лена, ускорив шаг.
— Листы оставь, дебильная! Во народ! Понаберут лимиты невменяемой, а я тут мучайся! — отчетливым периферийным говорком рявкнула ей в спину Алла.
Автоматически повернувшись, Лена домаршировала до стола, аккуратно положила заказ и молча вышла. Ее колотило от злости, она презирала себя за то, что промолчала и не ответила малолетней хамке. За полгода сотрудничества она привыкла к наглой девице и смотрела на нее, как на соседскую болонку, которая облаивала все, что двигалось в пределах видимости.
Алла демонстративно не замечала спешившую к ней девушку, с садистским наслаждением поворачивая ключ в весело щелкающем замочке.
— Алла, подождите! — запыхавшись, прокричала Лена.
— Еще чего! У меня рабочий день закончился, — желчно оповестила ее нахалка и, повиливая круглым задом, пошла навстречу. Лена с убитым видом застыла у стены. Теперь придется ехать сюда в понедельник к началу рабочего дня, чтобы не подвести Таисию. На работе опять будут проблемы, потому что отпроситься она не сможет и в любом случае опоздает к началу. Конечно, ее не уволят, потому что на зарплату переводчика технических текстов в эту заштатную фирмочку мало кто согласится пойти, уж больно смешной там оклад, зато климактерическая начальница оттянется по полной программе.
— Вот ведьма! — сочувственно прошамкал за спиной чей-то голос. — Не девка, а чистый сатана! Тебе чего надо-то, милая?
— Да мне только документы оставить! — в сердцах ответила Лена. — Положила бы на стол и ушла. А теперь как быть?
Она расстроенно махнула рукой и побрела к выходу.
— Эка беда, — догнал ее голос. — Иди сюда, у меня ключи от всех ихних конур есть. Иди, открою.
Не веря своему счастью, Лена подбежала к круглой бабульке в синем халате со шваброй и косым ведром, помеченным загадочной аббревиатурой. Оставив листочки на столе и поблагодарив уборщицу, она радостно поскакала по ступенькам. Эта удача взбодрила ее настолько, что Лена решила не ехать сразу домой, а пройтись по Невскому.
У остановки она нагнала коряво семенившую на своих шпильках Аллу. Коротенькая меховая размахайка, не прикрывавшая аппетитный зад секретарши, моталась туда-сюда, как колокол на ветру. Голубенькие прорезиненные джинсы, обильно разукрашенные цветными стразами, обтягивали тоненькие ножки, едва стоящие на накатанной за день поверхности. Лена, мстительно улыбаясь, уверенно вышагивала сзади, стыдясь признаться себе, что ждет, когда эта цапля во всем своем великолепии загремит на исцарапанный лед, взметнув к небу соблазнительные конечности.
Прямо у остановки стояла серебристая иномарка, рядом с которой расхаживал высокий блондин в короткой бандитской дубленке.
«Конечно, — обиженно подумала Лена. — Небось эту мегеру ждет. Поедут сейчас по городу кататься, в ресторан пойдут, потом будут целоваться у всех на виду…»
Это был самый болезненный для Лены момент: она категорически не могла видеть целующиеся в общественных местах парочки. К чувству неловкости за увиденный интим добавлялось четкое осознание собственной ущербности. Ее целовать никто не рвется. За двадцать шесть лет жизни она так и не дошла ни с одним из своих малочисленных кавалеров до этой романтической стадии.
Блондин с интересом смотрел в их сторону. Алла перестала ковылять, как раненый краб, и воткнулась каблуками в снег, приняв эффектную позу и тряся в воздухе пачкой сигарет. Видимо, она пыталась намекнуть обладателю иномарки, что дама хочет закурить. Но тот намека не понял и не сдвинулся с места в ее сторону. Зато студенты, стайками покидавшие alma mater, начали наперебой ухаживать, и Алла, наконец уцепившись за одного из них, пошагала как циркуль, так и не порадовав Лену своим падением.
Махнув рукой на месть, Лена подошла к зебре и начала честно ждать зеленого света.
— Девушка, а вдруг нам по пути? — проворковал бархатный баритон, и кто-то осторожно тронул ее за локоть.
— Знаете, что бывает «вдруг»? — от неожиданности Лена чуть не порадовала неизвестного любимой Светкиной поговоркой.