— Ну, тогда, конечно, — согласился Сашка. — К вечерней службе пойдем, я зайду попозже.
И Санька, слава Богу, ушел. Вслед за ним отбыл и Михаил Александрович. Отец с Памелой отправились на речку, Степка с Сережкой занялись рытьем компостной ямы, а Джед одним глазом читал какую-то книжку на террасе. Мне же предстояло приготовить на всю эту ораву обед. Слава Богу, хоть строители сами себе готовят. Поскорей бы уж они достроили эту баню и уехали. После Мишкиных перипетий как-то неспокойно на душе.
Как бы подслушав мои недобрые мысли о строителях, в дверях появился старший из наших работников, Федор Алексеевич.
— Марианна Викентьевна, — начал он, — слышал, что рабочий у вашего знакомого разбился. Не знаете, жив ли?
— Нет, Федор Алексеевич, про того парня ничего пока не известно, а вот второй точно мертв.
— Как это второй? — испугался строитель. — А с ним что?
— Не знаю, найден мертвым.
Федор Алексеевич заметно переменился в лице.
— И что же милиция?
— А что милиция? Милиция разбирается. Михаила подозревают.
— Да... — протянул рабочий, — неспокойно здесь.
— Уж это точно, — согласилась я. — А кстати, ваши-то строители не пьют?
— Нет, у нас во время работы сухой закон. Потом, конечно, можно.
Я посмотрела на благообразное бородатое лицо Федора Алексеевича и решила, что мне пока волноваться за своих строителей не стоит.
Бригадир —- вполне приличный дядька. Говорит на правильном русском языке. Да и манеры кое-какие имеются. Федор Алексеевич нерешительно потоптался некоторое время у порога, потом попросил еще немного денег в счет аванса и ушел.
Я занялась приготовлением обеда и два часа кряду не отходила от плиты, протаптывая путь к сердцам мужчин. Надо отдать мне должное, в этом я преуспела. В том смысле, что, помимо борща и котлет, я испекла еще и яблочный пирог. Управилась как раз вовремя. Вернулись с речки Памела с дедом, а с ними приехал Димка. Вернее, они приехали вместе с Димкой на его машине.
— Вот это да! — обрадовалась я. — Димыч, мы же только вчера с тобой разговаривали, и ты был в Париже.
— Привет, Каштанка, — обнял меня Димка, — а сегодня я уже в Москве.
Каштанка — это мое детское прозвище, которым меня Димка наделил после прочтения им одноименного произведения. У меня тогда были да и сейчас есть светло-каштановые волосы, и когда мама завязывала мне два пушистых хвостика, Димка говорил, что я — вылитый спаниель. Мы с Димкой росли вместе, хоть он и старше меня на четыре года. Он был мне как старший брат. Защищал от мальчишек во дворе, помогал решать задачки, дарил кукол на дни рождения. Правда, с седьмого по девятый класс я была в него тайно влюблена и всей душой ненавидела его подружек. Наши мамы дружили. Дружили еще наши деды. Жили мы в одном доме на Малой Грузинской. Димка и сейчас там живет один в огромной квартире. Родители его умерли, а жена ушла — не вынесла специфики Димкиной работы. Он строитель мостов. Очень хороший специалист. Правда, мосты он строит не в Европе или Америке, а все больше в Азии и Африке. Лялечке, его жене, климат там не понравился, и она ушла от Димки. А наша семья после многочисленных квартирных обменов разлетелась в разные стороны. Мы со Степкой обосновались на Полянке, отец — на Ленинградском проспекте, мама — в Париже, а Сева, мой брат, живет с семьей в Америке.
Дима нас по дороге нагнал, когда мы с речки возвращались, — радостно сообщил отец. — Как я рад, что ты приехал! Не видел тебя целую вечность. Рассказывай, как живешь, где работаешь.
— Сейчас работаю по контракту с одной французской фирмой. Несколько дней был в Париже, сейчас на неделю приехал в Москву, потом опять в Париж, а оттуда в Алжир.
— Ну и темпы у тебя, — восхитился отец. — А к нам, значит, повидаться приехал? Ну, спасибо, рад, очень рад.
— Да, повидаться, и, кроме того, дело у меня к вам важное.
— О делах потом, все дела потом, а сейчас к столу, обедать. Обещанный борщ готов? — это уже ко мне. — Кстати, где там наши землекопы? — Степан, Сережа! — крикнул дед. — Дядя Дима приехал.
— Они не слышат, сейчас пойду позову. — Я побежала в глубь сада, а Димка пошел следом.
— Соскучился по крестнику. Как он?
— В порядке. Третий курс закончил, скоро на практику поедет.
— Эй, люди, где вы? — крикнула я.
Из ямы показались головы Сережки и Степки.
— Дядя Дима! — заорали они в один голос.
— Вылезайте, землекопы чумазые. Вы что, котлован роете?
— Нет, компостную яму, — радостно сообщил Степан.
Димка посмотрел на меня с неодобрением:
— Мамаша, детям надо четче ставить задачу. Теперь этот колодец придется засыпать.