— Господи, да что же это делается? — запричитала Лариска. — А Мишки все нет и нет, — и слезы с новой силой полились из ее глаз.
«Да, при таком развитии событий женщине оставаться одной в доме небезопасно, — подумала я. — А я, кстати, тоже одна». И я обратилась к Лариске с предложением:
— Лариса, если Мишка сегодня не вернется, приходи ко мне ночевать. Или я к тебе приду, вместе как-то спокойнее.
Но Лариска, подняв на меня совершенно больные красные глаза, отрицательно покачала головой.
— Нет, нет, не надо. Я в порядке.
Сашка же беспокойно расхаживал по комнате и сочувствия к несчастной красавице не проявлял.
— Ну, у кого же нам телефон-то узнать? — не унимался он.
Я предложила еще раз сходить к Коноваловым. Мы попрощались и направились к выходу.
— Лариса, если что, звони или лучше приходи, — сказала я уже в дверях.
Она ничего не ответила, только кивнула и сидела на диване такая жалкая и потерянная, а по щекам по-прежнему текли слезы.
— Ну что ты, ей-Богу? — сказала я. — Отпустят твоего Мишку, вот увидишь. Он же ни в чем не виноват. Разберутся и отпустят. А может, все же ко мне пойдешь?
— Нет, спасибо, — хриплым голосом произнесла Лариска, — я спать лягу, голова болит, — и она поднялась с дивана.
— Хорошо, ложись. Только не вздумай после коньяка снотворное пить.
Оставив Лариску одну, мы с Санькой опять двинулись к Коноваловым. Слава Богу, Петрович был дома. Мы нашли его возле сарая воюющим с бензопилой.
— День добрый, Петрович, — крикнул Сашка.
— Кому добрый, а кому и нет, — отозвался бывший мент, пытаясь завести пилу. — Полчаса бьюсь, не заводится, зараза.
— У нас тоже неприятности, — сообщила я, и, понизив голос, сказала, что мы нашли в лесу труп.
— Что вы нашли? — Петрович яростно рвал тросик, пила рычала, но не заводилась.
— Труп в лесу, в заброшенном поселке, — повторила я.
До Петровича наконец дошел смысл сказанного, и, оставив пилу в покое, он ошалело уставился на меня, потом перевел взгляд на Сашку. Тот утвердительно кивнул.
— Что же это такое делается? — вопросил Петрович и в сердцах что есть мочи рванул тросик. Пила завелась, отрезав в мгновение ока край скамейки. — Тьфу, окаянная, — совсем расстроился сосед. Он отложил пилу в сторону. — Сорок лет здесь живу, ничего подобного не было. Тишь да благодать. А тут за сутки второй труп.
— А что вчерашний, Серега то есть, умер? — обомлела я.
Петрович опять воззрился на меня, потом ответил:
— Да вообще-то я не знаю. Даст Бог, выкарабкается. А тот, что в лесу, вы его узнали?
Я пожала плечами.
— Да вроде нет. — Лично я от страха почти ничего не разглядела. — Сань, ты его не узнал?
Сашка отрицательно помотал головой.
— Слушай, Петрович, — сказал он, — надо бы милицию вызвать. Ты ведь телефон знаешь, вчера звонил. Мы к тебе за этим и пришли.
Коновалов удивился:
— А сами-то что, телефон милиции не знаете? Звонили бы «02». Ладно, сейчас пойду поищу.
Петрович скрылся в доме, а мы присели на обрезанную скамейку.
— Странно, — произнесла я. — Почему Иван Петрович решил, что мы нашли труп мужчины, а не женщины? Мы же не говорили, что это мужчина.
Санька с непониманием уставился на меня, а я, понизив голос, продолжила:
— Вспомни, Петрович спросил: «Вы его узнали?» А когда говорят «его», имеют в виду мужчину. Но ведь это же мог быть и труп женщины. Не согласен?
Санька на минуту задумался, глядя себе под ноги, потом ответил:
— Ну, просто слово «труп» мужского рода. Вот Петрович и сказал: «Вы его узнали?», то есть знаем ли мы этот труп. А что, у тебя какие-нибудь подозрения?
— Нет у меня никаких подозрений. Просто мне это показалось странным.
На крыльце появилась Евгения Львовна, жена Ивана Петровича:
— Марьяна, Александр, что вы там сидите? Идите в дом чай пить.
— Не до чая теперь, Женя, — сказал Петрович, спускаясь с крыльца. — Сейчас опять милиция приедет.
Евгения Львовна схватилась за сердце:
— Что случилось?
— Не волнуйся, дорогая, тебе вредно. Иди, у тебя там котлеты горят.
Евгения Львовна ахнула и исчезла в доме.
— В милицию я позвонил, — сообщил Коновалов. — Сказали, что скоро приедут.
— А куда они приедут? — поинтересовался Санька. — Они знают, где заброшенный поселок?
— Знают. А потом захотят обязательно с вами побеседовать. Вы же главные свидетели. Так что никуда не уходите. Будьте дома.
— Свидетели чего? — обомлела я. — Мы, кроме трупа, ничего не видели.
— Вот об этом и расскажете.
Я недобро воззрилась на Саньку.