Нелегальный блудный дом в Рединге, который содержал братец леди Дорранс, имел в своём распоряжении всего шесть девиц, и болезнь любой из них была большим ущербом для местных джентльменов. Но Рединг не Лондон, выбирать не приходилось, и Вивьен понимал это. Он поморщился, подумав, что придётся почти весь сезон проторчать в Уинчестере у матери, а там и вовсе не разгуляешься.
Грета Шенкопф была хрупка и белокура, Тэлбот уже бывал у неё. Все его прихоти и извращенные капризы были ей известны. Она вздохнула, но, в конце концов, среди клиентов мистера Торнби бывали посетители и похуже этого красавца. Вон как рыдает за стенкой маленькая Хетти, несчастная Эстер Чизер! Вивьен же, хоть и считал, что за свои деньги может всё, побои никогда не практиковал и тоже с неприязнью прислушивался к рыданиям за стеной. Через час стал собираться: пока мать была дома, Вивьен предпочитал появляться не поздно. На пороге столкнулся с Джулианом Монтэгю, вышедшим от рыженькой всхлипывающей Хетти. Грета говорила, что хуже клиента им не попадалось: если девица порой прикасалась к нему, она рисковала оплеухой, Монтэгю был настолько брезглив, что без изобретения доктора Кондома никогда в комнатах девиц не показывался и даже перчаток не снимал!
Посещение мистера Торнби обходилось в гинею, а Джулиан, и Вивьен знал это, был небогат. Ему, второму сыну баронета, предстояло стать юристом, ограничившись доходом в восемьсот фунтов в год. Знать, здо?рово тяготит плоть, коли при таких доходах Монтэгю позволяет себе подобные визиты.
Они приветствовали друг друга и, выйдя на улицу, пошли в сторону парка.
Монтэгю негромко спросил:
-- Вы будете в этом сезоне в Лондоне, Тэлбот?
-- Я должен проводить мать в Уинчестер, но, возможно, через несколько месяцев мы поедем в столицу. Однако не поручусь за это. А вы заедете в Уинчестер?
-- Да, чуть позже.
Тэлбот видел, что Монтэгю сильно расстроен чем-то, но это ничуть не заинтересовало его. Какие-то личные неурядицы. Имение отца Джулиана, Монтэгюкастл, было в десяти миля от его поместья Вудонхилл в Хемпшире, но общались они редко: хоть в обществе Монтэгю всегда держался сдержанно и скромно, Джулиан казался Тэлботу человеком опасным. Ричард Дартон, приятель Вивьена из кавалерии, говорил, что Монтэгю -- страшный противник, за годы учебы он имел три десятка дуэлей -- и ни одной царапины. Вивьен слышал также из весьма достоверных источников, что однажды в Кембридже Монтэгю был впутан в какую-то скандальную историю и с большим трудом вывернулся. Странный субъект. Интересно, за что он избил проститутку? Но спрашивать не стал. Что ему за дело? У ратуши они расстались, Монтэгю кликнул кэб, а Вивьен направился к себе.
* * *
Вернувшись домой, Тэлбот снова с удовольствием оглядел себя в зеркале у порога. Вивьен нравился женщинам, был образован и умён. Приятели считали его весьма обаятельным. Недруги могли бы сказать, что он человек распутный и лицемерный, но у него не было недругов. Вивьен пожелал доброго вечера матери и с восторгом рассказал ей и сестре удивительную историю о "красавце Нэше", законодателе мод Бата, которую сегодня поведал ему во всех подробностях мистер Торнби. Как жаль, что с таким человеком, истинным джентльменом, неиссякаемым кладезем мудрости, ему вскоре придётся расстаться!
Сестра почти не слушала, но мать умилилась серьёзности интересов сына и восторженно поддержала его, тут же погрузившись в дорогие её сердцу воспоминания.
-- О, да, великий Ричард Нэш! Вы, мой мальчик, конечно, уже не застали его, а в былые времена он, в роскошном камзоле, поигрывая золотой табакеркой, просто царил в Бате! Самые знатные дамы соперничали из-за его улыбки, малейшее отклонение от хороших манер могло заставить его нахмуриться -- публичное порицание, которого боялись даже герцогини!
Понимая, что мать остановится теперь нескоро и уже не вспомнит о том, что он пришёл поздновато, Вивьен, сохраняя позу внимательного слушателя, задумался о своём. Мать между тем продолжала:
-- А старинное Батское аббатство, где по фасаду ангелы карабкаются на небо! Туда приходила только знать, леди, разодетые в шёлк и атлас, и мужчины в пудреных париках. Во время службы пожилые предавались дремоте, а молодые -- флирту, барышни трещали расписными веерами, а джентльмены передавали со скамьи на скамью любовные записочки!
Последние слова матери Вивьен расслышал и задал подходящий вопрос, вложив в него деланное возмущение и неподдельное любопытство
-- Боже мой, а куда же смотрели матери?
-- Сквозь пальцы, мой милый, сквозь пальцы. Девиц-то надо было пристраивать. По окончании службы все разгуливали по городу, посещали портних и роскошные магазины, -- мечтательно продолжала миссис Тэлбот, -- а два раза в неделю в Зале Собрания устраивались балы, открывавшиеся изысканным менуэтом. Потом танцевали искрометные контрдансы. Их живость разгневала, помню, одного из отцов семейств. Какой-то торгаш. Когда его дочку закружили в танце, он "увидел всё много выше, чем допускают приличия" и вытащил дочь из вереницы танцующих.
В разговор, а точнее, в монолог матери вмешалась Эннабел.
-- Кто же допустил туда торгаша?
-- О, Нэш настоял, чтобы все посетители курорта, если они достаточно богаты, свободно общались друг с другом по всему его маленькому королевству. Купеческие семьи понимали, что в Лондоне их аристократические знакомые вовсе не узна?ют их, но в этом волшебном городе им было дозволено не только поговорить, но и потанцевать со знатнейшими леди страны.
-- Возмутительно, не правда ли, Вивьен? -- на лице Эннабел проступило выражение высокомерной чопорности.
Это выражение её не красило. Впрочем, Вивьен не помнил выражения, которое красило Эннабел. Тут он улыбнулся, вспомнив своё пребывание в Бате этой зимой. Помимо балов и азартных игр, к удовольствию джентльменов, в городе обитало немало красавиц полусвета, да и многие титулованные леди с удовольствием пускались в любовные интрижки. Эх, потерянный рай...
Мать между тем снова заговорила о его женитьбе. В Лондоне уже делать нечего: зимний сезон закончился, но в Уинчестере всё только начнётся! Он непременно должен подыскать себе жену в этом году, откладывать уже нельзя. Неужели ему самому не хочется познать семейное блаженство? Вивьен вздохнул и заверил мать, то постарается присмотреть невесту этой весной или летом.
И что им всем надо от него, чёрт возьми?
Глава 2, которая знакомит читателя с местом, в котором развернётся действие, и которой, как уповает автор, будет достаточно для того, чтобы вдумчивый читатель разобрался во всём остальном.
Тэлбот привёз мать и сестру в Уинчестер, в их городской дом на Соборную улицу, и неожиданно возле дома встретил Лоренса Иствуда, своего оксфордского сокурсника. Встреча порадовала. Изнеженный и избалованный, Лоренс всегда с лёгкостью потворствовал прихотям своего сердца, которые становились год от года всё менее безобидными, но Тэлбот на такие мелочи внимания не обращал, зато неизменно восхищался утончённым вкусом и дендизмом приятеля. Лоренс знал толк в развлечениях, и с ним всегда было приятно провести время.
Они успели только обменяться первыми приветствиями и договориться о встрече нынешним вечером, тем более что дом Иствуда был рядом -- наискосок через площадь, как со стороны Старой церкви у Королевских ворот появился его милость Раймонд, виконт Шелдон. Старший сын богатейшего землевладельца, наследник огромного состояния и графского титула, выпускник Кембриджа, он недавно вернулся в город после путешествия по Европе.