— То есть этот город — своего рода некий социальный эксперимент, — задумчиво произнесла Эшли.
— В некотором смысле, да, — согласился Том. — Джону все же удалось превратить нас в художников. Это была довольно трудная задача. Честно сказать, я думал, что из нас получится только сообщество резчиков бензопилами.
Эшли рассмеялась, и этот звук согрел душу Тома. В этой женщине было что-то очаровательное, и он хотел узнать ее ближе.
Он решил попробовать одно из своих давно позабытых движений и положил руку на спинку скамейки позади нее. Эшли не возразила, и он расслабился, наслаждаясь ее близостью.
— Броуди вырезает бензопилой, — тихо сказала она, и в ее тоне звучало удивление.
Она придвинулась ближе и практически прижалась к нему.
— Пойми меня правильно, мне нравится супруг твоей сестры. Мы с ним давно знакомы. Но применить слово «искусство» к тем пням, над которыми он издевается своей бензопилой, невозможно. Кроме того, он только и создает, что свои автопортреты.
Тому нравилось быть рядом с Эшли. Она божественно пахла, и его внутренний медведь радостно рычал в глубине души.
— Он вроде бы вырезал много медведей, — возразила она.
— Приглядись к ним. Все его медведи одинаковы и похожи только на него.
Эшли прыснула со смеху, и он почувствовал эйфорию, что смог заставить ее смеяться. Бесконечные автопортреты Броуди уже считались в Клане чем-то вроде шутки.
— Только подумай обо всех этих бедных туристах, которые совершенно не подозревают, что живут с автопортретом твоего шурина на лужайке перед домом.
На этот раз Эшли громко рассмеялась. Тому нравилось ее смешить. Он наслаждался ее весельем и тем, как загорались ее глаза.
Не в силах устоять, Том последовал инстинктам и наклонился, чтобы накрыть ее смеющийся рот. Поцелуй быстро превратился в более страстный, и, когда она повернулась к нему, он притянул ее в свои крепкие объятия. Ее вкус ощущался как пряное вино, которое они пили за ужином, но его дополняла ее собственная уникальная сущность. Он не мог насытиться Эшли. Внутренний медведь Тома хотел облизать ее и попробовать на вкус, но для этого было слишком рано. Он приказал своему гризли набраться терпения, пока его человеческая форма изучала реакции женщины, запоминала каждую из них и узнавала, что заставляло ее дрожать.
Ее страсть разгорелась так же быстро, как и его. Это означало, что они были хорошей парой, что он был так же привлекателен для нее, как и она для него. Пока все шло хорошо.
Том поднял ее ноги, и она вытянула их вдоль его коленей. Она позволила ему переместить ее так, как он хотел, и это ее подчинение заставило его практически зарычать от победы. Она была с ним. Она также участвовала в их знакомстве друг с другом.
Крошечные руки Эшли скользили по его спине, плечам и рукам, будто изучая его мышцы. Он проклинал ткань, которая отделяла его кожу от ее прикосновений, но понимал, что должен быть терпеливым. Она была человеком. Он должен позволить событиям развиваться медленно и не спугнуть ее.
Она стала слишком важной для него, чтобы он мог позволить себе все испортить. Он снова приказал себе не торопиться. Но когда она стала дергать его одежду, ему захотелось уступить ей и раздеть их обоих под звездами на крыше.
Внезапно он услышал шум в квартире ниже. Было уже поздно. Ее сестра уже закрыла пекарню и производила много шума — вероятно, чтобы предупредить их, что она в квартире.
Пришло время закончить их первое свидание, хотя он не хотел уходить. Но должен был.
Неохотно он поймал пальцы Эшли, успокаивая ее движения, и закончив их поцелуй.
— Я должен идти, — сказал он, ненавидя каждое произнесенное слово, но понимая, что так правильно. Пока. — Но я хочу увидеть тебя снова. Что на счет завтра? Все в силе? Я заеду за тобой?
Он нежно держал ее руки и приподнял их, чтобы поцеловать кончики ее пальцев. Он ничего не мог с собой поделать. Он хотел прикоснуться к Эшли. Целовать ее.
Снизу раздался грохот, достаточно громкий, что даже Эшли его услышала.
— Черт, должно быть уже поздно, — сказала она, мило покраснев. Он наблюдал, как смущение медленно покидало ее глаза. Ему нравилось, что он мог придать ее лицу мечтательное выражение. — Тина внизу.
— Я знаю. — Он нежно поцеловал кончики пальцев. — Вот почему я не позволил нам пойти дальше.
Она покраснела еще больше. Том видел это в слабом свете. Его ночное зрение было очень хорошим. И ее ответ заставил его захотеть обнять ее.