— Он выглядит достаточно аппетитно, чтобы его съесть, — прокомментировала Тина, пока они обе смотрели, как он идет к двери.
— Тише, — отчитала Эшли сестру.
— Ну, так и есть, — возразила Тина. — Я просто хочу сказать…
К счастью, Тина больше ничего не успела произнести, мужчина уже открывал дверь. Зазвенел колокольчик, и Том вошел. У Эшли пересохло во рту. Том действительно был самым красивым мужчиной, которого она когда-либо видела. Безусловно, самым приятным, как внешне, так и личностно, с которым она когда-либо встречалась.
Он подошел к ней, яркая улыбка растянулась на его лице.
— Привет, — сказал он, встречая ее взгляд.
— Привет, — ответила с придыханием Эшли.
В этот момент раздался громкий голос Тины:
— Рада снова увидеться, адвокат.
— Я тоже рад тебя видеть, Тина.
Том, казалось, с трудом оторвал взгляд от Эшли, чтобы ответить на приветствие.
Тина хихикнула и отошла, явно забавляясь. Эшли была рада ее уходу.
— Ты готова отправляться? — спросил Том.
— Да, только позволь мне взять одну вещь.
Она обернулась и увидела, что Тина стоит позади нее, держа коробку с выпечкой, которую Эшли собрала ранее.
Они с Томом вышли вместе. Тина хихикала над ними, но Эшли было уже все равно. Она чувствовала себя Золушкой, которую подобрал Прекрасный Принц, с каретой-тыквой, направляющейся на бал.
Местные жители, сидевшие за столиком на улице, смотрели на них вопросительно, но ничего не говорили вслух. Эшли до конца не знала, что они думают о том, что один из их сородичей встречается с человеком, но до сих пор реакция на отношения Броуди и Нелл была, в основном, положительной.
Том помог ей сесть в машину, затем оббежал вокруг и сел на место водителя. Через несколько мгновений они оставили позади главную улицу и выехали на проселочную дорогу, которая огибала бухту.
Дом Тома был расположен недалеко от берега, на возвышенности, которая могла бы обеспечить некоторую защиту, если бы во время шторма поднялся прилив или что-то подобное. Том жил в красивом здании с многочисленными большими окнами, которые, вероятно, давали много света в течение дня. В ранних вечерних сумерках, когда солнце садилось на западе, окрашивая воды во всевозможные яркие цвета, Эшли обалдела от прекрасного вида, который имел Том на эту бухту.
— Это место просто прекрасно, — похвалила его дом Эшли, когда они вошли.
Она внимательно рассматривала окна от пола до потолка, которые открывали вид на естественную красоту бухты.
— Благодарю. Я спроектировал его специально вблизи этих видов. Моя студия полностью освещена солнечным светом.
Он обошел вокруг, показывая каждую комнату на первом этаже. У дома была, в основном, открытая планировка, поэтому экскурсия не заняла много времени.
Все, что Эшли увидела, произвело на нее впечатление, но когда Том вошел в свою студию, у нее перехватило дыхание.
На мольберте в центре комнаты находилось массивное полотно, которое выглядело почти законченным. Это был вид на бухту на закате с яркими цветами умирающего солнца, отражающегося от бурных волн. Картина в полной мере показывала величие и силу природы. Изображение было немного суровым, но картина была совершена в своей технике. Это был настоящий шедевр.
— Вау! Том, это великолепно.
Эшли пересекла комнату, привлеченная красотой образа.
— Джон попросил меня кое-что сделать для новой ратуши, которую он строит. Это будет висеть напротив входа, так, чтобы ее было видно, когда входишь.
— Это прекрасно. — Эшли стояла, любуясь большим холстом. — Она выглядит живой. Я почти чувствую движение волн. — Она посмотрела на Тома. — Ты действительно талантлив.
Ему было неловко от ее похвалы. Он хрипло поблагодарил ее прежде, чем привлечь ее внимание к окнам на крыше, которые он установил. Он так же показывал ей множество других окон, которые, как он утверждал, пропускали всевозможный свет в разное время суток. Оказалось, что свет был очень важен для художников. Знания Эшли о художниках до этого были, в некоторой степени, абстрактны, но когда Том рассуждал о достоинствах и недостатках света в разное время суток, это делало ее гораздо более образованной в этой области.
Эшли увидела еще несколько холстов, расставленных по комнате. По словам Тома, некоторые из них сушились, готовясь к переезду в галерею в городе. Еще несколько были отложены для показа в одной из эксклюзивных маленьких галерей в Портленде.